Нет худа без добра

– Приходи на прием, – сказала она тихо, и вырвавшиеся слова удивили ее не меньше, чем, возможно, его. – Мне хотелось послать тебе приглашение, но не секрет, что Сисси не одобряет нашу… – она запнулась, но расправила плечи и закончила решительным тоном: – нашу дружбу. Но это мой дом, и я могу пригласить любого, кого захочу. – Только теперь она осмелилась взглянуть на него. – Пожалуйста, Гейб… Для меня это много значит.

Ну вот, она почти призналась в своих чувствах к нему. Ну что ж, она не в первый раз ставит себя в глупое положение.

Она сидела спокойно и прямо на старом диване, утреннее солнце согревало ее лицо, но сердце Корделии трепетало, словно крылышки иволги, которую она видела летящей над плакучей ивой вдоль ручья. Примет ли он ее приглашение? Или вежливо откажется, не желая приспосабливаться к обществу Блессинга?

Нет, это Сисси и ее пустые друзья не заслуживают компании такого человека, как Гейб!

– Пожалуйста, – тихо повторила она.

Ей показалось, что прошла целая вечность. Гейб бросил на нее взгляд и улыбнулся.

– С удовольствием, Корделия, – произнес он тихо и просто, освобождая ее сердце от безумного трепета.

Торт, который заказала Сисси, был покрыт разноцветной глазурью в форме сердечек и украшен засахаренными красными розочками. Ниже пары голубков в серебряной фольге, вьющих себе гнездышко, в мятно-зеленой глазури красовалась надпись кремом: "Счастливой годовщины, Каролина и Бич".

Корделия ничего безобразнее в жизни не видела. Она почувствовала отчаяние. Сисси и ее друзья – Лигуерс-младший, Мелоди Хобсон, Джулия Ханникут – все время пытались обойти друг друга. У кого самая модная машина, самый лучший модельер, самые изысканные приемы. По отношению к людям их положение тоже решало все. И когда придет Гейб, как же они раскудах-таются о "сумасшедшем мистере Россе"!

Господи, помоги мне пережить этот вечер! – взмолилась Корделия.

Она повернулась к Нетте, которая в дальнем конце обеденного стола складывала салфетки, сворачивая их в треугольники и размещая около тарелок и серебряных приборов. Дорогая Нетта! Без нее этот дом и представить нельзя.

– Нетта, ты не подыщешь блюдо для торта? Серебряное слишком велико.

Корделия указала в сторону стенного шкафа, где хранила фарфоровый свадебный сервиз и подносы старинной работы «Кристофль» с гербом щита ее прапрабабушки из семейства Клейборн. Блюдо, на которое она указала, украшала роскошная чеканка из птиц и листьев винограда, которая могла хоть немного облагородить аляповатое произведение кондитеров.

– Похоже, что для него придется подыскивать автомобильный кузов, – с очевидным презрением заметила Нетта…

Средних лет, суровая, домоправительница Корделии напоминала статуи с острова Пасхи – кубическая и невозмутимая, с чертами лица, которые казались неподвластными возрасту, если не считать, что местами природа над ними все-таки поработала. Единственный раз, когда Корделии довелось увидеть Нетту плачущей – и тогда ее глаза просто стали очень яркими, как пара старых монет, сверкающих со дна кувшина, – в прошлом году в апреле, когда Корделия передала документы на домик для гостей Нетте и Холлис, который они и так занимали вот уже двадцать пять лет.

– Поставь его на сервант, между вазами с цветами, – сказала она Нетте, которая чувствовала себя напряженно и неловко в чужой черной униформе и гофрированном фартуке из оржанди, на чем настаивала Сисси.

Она почувствовала себя слегка оскорбленной за Нетту, которая вынянчила Грейс и Сисси, выхаживала их во время свинки и скарлатины, могла починить сломанный пылесос или прочистить засоренную трубу. И ей приказали так одеться!

Раздосадованая на себя за то, что уступает распоряжениям Сисси, Корделия с симпатией взглянула на Нетту и вернулась к обеденному столу, чтобы оглядеть все в последний раз. В центре стола стояла объемная неглубокая чаша, в которой плавали шесть цветков гортензии вокруг толстых, излучающих колеблющийся свет свечей разной высоты. На одном конце стола на льняной скатерти ручной вышивки мерцали серебряные приборы фирмы "Роуз пойнт" и стояли сверкающие тарелки. Или стоило поставить вместо них фарфоровый свадебный сервиз «Хэвиллэнд»? Нет, «Лиможес» такой же красивый и не очень хрупкий. И если на тарелке появится щербинка или она разобьется, Корделия не станет убиваться от горя.

Корделия припомнила те времена, когда мама, заметив мельчайшую щербинку на чаше для мытья пальцев, сухо замечала:

– Знаешь, дорогая, вещи, взятые напрокат, можно заменить; фамильные ценности – нет.

Теперь Корделия знала, что это неправда. Несмотря на то, что ее мать потратила полжизни, пытаясь вылепить Корделию по своему образу и подобию, та поклялась, что для нее самой ценной навсегда останется личность.

Раздался звонок, оповещая о первых гостях.

Торопясь по узкому коридору, идущему от кухни через великолепную прихожую к главному входу, Корделия пожалела, что невзначай натолкнулась на грязную тайну Бича. Пришлось побеседовать с Бичем, прежде чем Сисси догадается обо всем сама.