Нет худа без добра

Она почувствовала, что погружается в безысходность, как путник, который следовал по дороге, руководствуясь дорожными знаками, и которые вдруг оборвались. Куда ей следует повернуть? К Уину? Он заявляет, что Крис в его присутствии – совсем другой ребенок: счастливый, отходчивый, словоохотливый. И это правда, черт побери. Она видела их вместе, замечала, как вспыхивает лицо Криса, когда отец входит в комнату.

К доктору Шапиро? Он и так старается изо всех сил, если судить по тем встречам, на которых Грейс присутствовала. Грейс не удавалось отделаться от ощущения, что она пытается пальцами вытащить гвозди из доски.

Грейс встала.

– Я поговорю с Крисом, – сказала она, надеясь, что ее голос звучит убедительно и сдержанно, хотя на самом деле чувствовала себя так, словно все время кого-то обманывала. – Я уверена, что этого больше не произойдет.

Никакой гарантии быть не может, и они обе знали это, но что еще она могла сказать?

Прозвенел последний звонок, и она пошла к выходу по дорожке, которая пересекала лужайку между школой и небольшой часовней святого Эндрю, сложенной из дикого камня. Грейс нашла телефон-автомат на углу улиц Гудзон и Кристофер.

Грейс сначала соединили с секретарем в приемной, потом просто с секретарем и затем еще минуту ей пришлось провести в мучительном ожидании, прежде чем Джек поднял трубку.

– Грейс! – Его глубокий сердечный голос подействовал на нее живительной влагой, словно чашка чая, которую она мечтала выпить по возвращении домой. – Я разговаривал по другой линии с Лондоном, но когда я услышал, что это ты…

– Джек, прости, что я отрываю тебя от работы, – прервала она его, – но кое-что случилось.

Она рассказала о Крисе.

Грейс боялась услышать, как он скажет, довольно посмеиваясь, что-нибудь вроде "мальчики есть мальчики". Так сказал бы Уин. Но она ощутила, как Джек вздрогнул.

– Господи, тебе как раз только этого не хватает. Чем я могу помочь?

– Я еду домой, – ответила она. – Если его там нет… Она предпочла не говорить о худших опасениях.

– Послушай, я встречу тебя дома. Через десять, самое большее – пятнадцать минут, как только удастся схватить такси.

– Джек, ты не должен… – начала было она, но он уже повесил трубку.

И как я могла сомневаться в его любви? – недоумевала Грейс, пытаясь поймать такси. Даже с его слепой любовью к Ханне, а, возможно, именно поэтому, он – самый заботливый человек из всех, кого она когда-либо знала.

Она выбиралась из такси, когда заметила, как он поворачивает из-за угла. Джек ускорил шаг, торопясь ей навстречу.

– Тебе не следовало бы приезжать, – сказала Грейс, – но я рада.

– Не волнуйся, все будет в порядке.

– О, Джек, я знаю, нет никаких причин думать, что он не вернется. Я как раз боюсь не этого. А просто… У меня такое ощущение, что я теряю его, как будто он ускользает у меня из рук.

Он убрал с ее щеки прядь волос. Несмотря на холодный ветер, гнавший стремительно летящие листья вдоль тротуара, на котором они стояли, его пальцы оставались теплыми. Это была одна из тех вещей, которую она больше всего любила в Джеке, – он давал осязаемое тепло, словно старомодная печка в углу продуваемой сквозняками хижины.

– Он перерастет это, – сказал Джек. Потом, как будто поняв, что это звучит банально, он добавил со вздохом: – Но временами это тяжело, я знаю.

– По крайней мере, Ханна не прогуливает уроки.

– Иногда мне почти хочется, чтобы она прогуливала. Ханна воспринимает все слишком серьезно.

– Мне хочется верить, что Крис где-то, как и прежде, хорошо проводит время. Но, Джек, похоже, что он пытается мне что-то сказать… но не знает, как это сделать. Это моя ошибка?

– Крис – хороший ребенок, – сказал Джек, и по тому, как задумчиво он произнес эту фразу, она поняла, что он имеет в виду. – А ты – ужасная мать. Не будь такой суровой по отношению к себе.

Слезы жгли ей глаза.

– Спасибо, мне было необходимо это услышать. – Она моргнула и улыбнулась. – Но ты мог сказать мне это и по телефону.

– А разве не лучше услышать это лично? Она кивнула.

– Теперь я знаю, почему влюбилась в тебя.

– Разве не из-за моей обходительности и сексуальной привлекательности?

Он улыбнулся, и его синие глаза прищурились.

– Поэтому тоже.

– Я бы пригласила тебя войти, – сказала она, – но Крис с минуты на минуту вернется, если он уже не дома. Будет лучше, если я справлюсь с этим сама.

В то же время какая-то ее часть страстно хотела, чтобы Джек сказал: "Тебе достаточно долго приходилось справляться с этим самой. Пришло время вмешаться кому-нибудь еще".

Если бы только Крис был их сыном, ее и Джека, тогда для Джека было бы вполне естественным поговорить с ним. А после этого они бы с Джеком обсудили все в спальне, делясь своими переживаниями и пытаясь прийти к какому-нибудь решению.

Но Джек сказал:

– Хорошая идея.

Волна одиночества захлестнула Грейс. Но это же глупо! Джек бросил работу и ринулся к ней на помощь – сколько мужчин поступило бы так же? Если разумно подойти к этому, то на что еще она могла бы рассчитывать? Тем более, что Крис скорее прислушается к проповеднику на углу, чем воспримет совет Джека.