Несвершенное

Они были уже в нескольких шагах от «Наводнения», гостиницы, где остановились Эш и его мать, когда услышали звук переполоха, — словно столы влетали в стены.

Кэми попыталась воспользоваться рукавом, за который держала Джареда, чтобы оттолкнуть его себе за спину, но он не шелохнулся, а потом дверь гостиницы распахнулась и на улицу выскочила Лиллиан Линберн. Волосы свободной гладью ниспадали ей на плечи, а ее кроваво-красные губы дрожали.

Она остановилась, словно птичка, ударившаяся о стекло, и стояла на ступеньке, уставившись на Джареда. Он поднял взгляд на нее, и Кэми вспомнила, что у Лиллиан лицо его матери, а его мать была, скорее всего, мертва.

— Мне жаль, — сказала Лиллиан суровым, жестким голосом, больше похожим на голос Джареда, чем на мягкий тембр Розалинды. Она, спотыкаясь, сошла со ступенек, рухнув в объятия Джареда. Удивление Эша, затененное завистью, эхом отразило изумление Кэми.

Джаред всегда ладил со своей теткой, возможно от того, что слова и жесты привязанности всегда с таким трудом давались им обоим. Лиллиан Линберн подвергла опасности брата Кэми, и та ее не простила за это, но знала, что Лиллиан что-то значила для Джареда. Она была счастлива видеть их воссоединение.

Он обнял Лиллиан, погладил ее рассыпавшиеся по плечам волосы и положил свою изуродованную шрамом щеку ей на макушку.

— Мне тоже жаль, — пробормотал Джаред. — Тетя Лиллиан, мама мертва. И Эдмунд Прескотт никуда не уезжал, он тебя не бросал. Он был замурован в тайнике за стеной с фреской в Ауримере. Роб меня посадил туда же. Эдмунд умер много лет назад.

Кэми перевела взгляд на Холли, вся семья которой была наказана за то, что ее дядя, как все считали, осмелился сбежать от Линбернов. Холли схватила Анджелу за руку и крепко сжала ее, но на ее лице не отразилось никакой печали: она никогда не знала погибшего в тайнике юношу. Она выглядела просто уставшей.

Когда взгляд Кэми вновь вернулся к Лиллиан и Джареду, чародейка уже слегка отстранилась от племянника, но по-прежнему держала его лицо в ладонях.

— Собирался ли Эдмунд меня покидать или нет, это уже не важно, — сказала Лиллиан. — Важно, что ты здесь, Джаред. Ты вернулся.

Она прижала его голову к своему плечу, и Джаред, слегка вздрогнув, прильнул к ней. Кэми подумала, что он расслабился на руках у тетки, прежде чем осознала, что он потерял сознание.

ЧАСТЬ II УСЛАДА И ГОРЕЧЬ

Кровь между нами, любовь, моя любовь,
Кровь отца, и брата кровь;
И мимо крови всей мне этой не пройти.

Кристина Россетти

Глава Шестая Позови меня

Три дня и две ночи Джареда лихорадило. Лиллиан научила Эша и Кэми заклинанию исцеления, посылала ему на подмогу воздух, чтобы охладить его, и воду, чтобы успокоить, и прятала травы под его подушку.

В конце концов, Марта Райт, заправлявшая «Наводнением» вместе со своим мужем, набралась храбрости, чтобы подняться в номер к Линбернам и сказать, что Джаред представляет собой кожу да кости и нуждается в отдыхе, а по завершении сего акта мужества ее словно ветром сдуло из комнаты Лиллиан.

Лиллиан, по общему признанию, была не из тех, кто способствовал чьему бы то ни было отдыху. Даже то, как она поправляла простыни Джареда, носило категоричный характер. Она тянула их мелкими раздражительными рывками, словно намеревалась таким образом впихнуть в него здоровье.

На второй день Марта Райт сообщила Кэми, что Джаред проснулся с криком среди ночи, ему снились кошмары. После этого они стали по очереди сидеть с ним. Холли и Анджела были освобождены от этих дежурств, потому что они добровольно вызвались прошерстить книги, которые Холли забрала из библиотеки Ауримера. Так что бремя сиделок выпало на долю Кэми, Эша и Ржавого.

Кэми было тревожно осознавать, что из Эша и Ржавого вышли няньки лучшие, нежели из нее. Кэми подозревала, что она находилась всего на ступеньку выше Лиллиан. Кэми все так же не любила оставаться слишком надолго, в то время как Ржавый спал с одним открытым глазом. Кэми больше переживала, что скорее причиняет Джареду вред, нежели помогает, в то время как оба парня обладали очаровательными манерами ухаживания за больными.

Правда, естественно, сам Джаред не очень-то относился к очаровательным больным, будучи временно недееспособным.

Кэми сидела в узкой выбеленной комнате Джареда в кресле с отделкой из конского волоса, которое они с Ржавым подняли наверх по темной лестнице гостиницы, и, свернувшись калачиком, читала мистический роман. Через единственное окно, расположившееся высоко на стене, проникал квадрат яркого солнечного света, половина которого падала на пол, а другая — на льняную белую простыню.