Хана запустила пальцы в перья грозовой тигрицы и засмеялась так, словно наступил конец света, а ей все равно было нипочем. Арашитора раскрыла клюв и взревела подобно грому. Как буря, которая смоет с Ханы все, чем та была раньше, грязь и нечистоты, кровь и струпья, заработанные в сточных канавах.
А потом Хана станет чистой, целостной и красивой.
Кайя оглянулась на неболёт «Куреа», и в сердце Ханы снова вспыхнул азарт.
Хана покрепче ухватилась за шею и сморгнула дождь и слезы с глаз.
6
Мятеж
С тех пор, как Юкико последний раз видела город Йама, прошло восемь лет.
Восемь лет, минус мать и минус отец. И минус целая жизнь.
Два грозовых тигра парили над мегаполисом, издавая гул надвигающейся бури вместе с «Куреа» за их спинами. Столица Кицунэ напоминала закопченное пятно на загрязненных берегах реки, с коркой из кирпича и грязной плитки, окруженное рисовыми полями и длинными дымящимися полосами мертвой земли.
На город наползали грозовые тучи, одна за другой, закрывая солнце, а небо окутывал дым от завода по переработке чи.
Они спикировали ниже, Хана и Кайя тоже снижались совсем рядом, наблюдая за крошечными бусименами, которые собирались на стенах, чтобы пялиться и тыкать на них пальцами. Юкико схватилась за живот, борясь с легкой тошнотой, когда мир стал быстро надвигался. Город был крепостью, построенной в тени призрачных гор Йиши, его окружали огромные стены, увенчанные колючей проволокой. Река Амацу разрезала столицу пополам, и посреди потока стоял одинокий остров, соединенный с берегами широкими мостами.
Здание капитула Йамы представляло собой пятиугольник из желтого камня в центре острова, а над небесными доками на каждом берегу висела дюжина воздушных кораблей. На юге вырисовывался запутанный клубок труб завода по переработке чи и района складов, окутанных грязью и смогом. На вершине холма в западной части города мрачно возвышалась Кицунэ-дзё – великая Крепость Лиса.
Юкико улыбнулась, обняла Буруу за шею.
Раскат грома расколол небеса, возвращая мысли Юкико в реальность. Она посмотрела на город, в сторону капитула Йамы. Башня возвышалась на плоском отроге скалы в реке Амацу, известной как Последний остров. То был символ власти Гильдии в землях Кицунэ. Бастион из колючей проволоки, битого стекла и грязно-желтого камня.
И он был в огне.
Сооружение с пятью входами – по одному с каждой стороны – перекосилось, и из четырех ворот валил дым, застилая реку клубящейся черной пеленой. Сквозь дымовую завесу Юкико видела насекомоподобные силуэты из шлифованного металла, которые сталкивались на мостах и в узких переулках на западной стороне Йамы. Обычные жители просто спасались бегством через Амацу вместе с потоком воды, мужья держали жен, а матери – детей. Хребет города сотрясали подземные взрывы – бах-бах-бах-бах-бах! Раздавался громкий стрекот сюрикеномётов, кипящее шипение огнемётов. В воздух поднимался запах крови, топлива и горящей плоти.
Она услышала крик за спиной и, обернувшись, увидела на носовой палубе «Куреа» Акихито, который отчаянно махал рукой и указывал на корабельную радиоантенну. И когда желудок Юкико скрутился в узел, она поняла, что произошло. Каори сдержала слово. Наверное, она передала на частотах Кагэ сообщение о зреющем в Гильдии мятеже. И за считаные минуты разрушила все, что готовилось годами, а может быть, и десятилетиями.
И все ради ненависти…
В здании капитула прогремел очередной взрыв, и строение опасно накренилось. В задыхающееся небо поднимался черный дым.
– Каори, – прошептала Юкико. – Какая же ты