Несудьба

Теперь не спешу, хотя, если честно, медлить безумно тяжело. Меня на атомы разрывает от чувств и эмоций, и, судя по тому, как вздрагивает Аленка, внутри нее происходит примерно то же самое.

Я улетаю от ее вкуса и запаха, целую снова шею, гуляю руками по телу, а потом накрываю губами сосок прямо через мокрую ткань рубашки и окончательно умираю от того, какой стон срывается с губ Аленки.

Это выше всех наслаждений, острее любых специй, слаще всех в мире десертов.

Я и думать не мог, что она может позволить мне это сегодня, но Алена прижимает мою голову ближе к себе, шумно дыша и тихонько постанывая, поэтому я не отказываю себе в удовольствии продолжить.

Снова спешу, потом силой торможу себя, чтобы не напугать ее напором. Целую грудь, шею, губы, трогаю везде, где дотягиваюсь, распаляя нас обоих.

Раскрываю полы рубашки в стороны, касаюсь губами уже голой груди, и все становится в разы острее. Черт возьми, уже сильно не факт, что я смогу остановиться после такого, нужно немного притормозить на тот случай, если Аленка захочет закончить все этим. Стараюсь держать себя в руках и не спешить, целую мягко и нежно, провожу языком по возбужденным соскам, дохну от вкуса кожи, смешаного с соленой водой, от ощущения горячего тела в руках и просто от происходящего.

– Божемойбожемойбожемой… – срывается с губ сладким голосом, и я поднимаю голову, утягивая свою Карамельку в головокружительный поцелуй. Глубокий и страстный, горячий, вкусный. Аленка жмется близко-близко, я чувствую твердость сосков кожей груди и стискиваю руками талию так сильно, что в моменте боюсь навредить.

Это сумасшествие чистой воды, но я иду на берег, неся Алену на руках. Мы целуемся, даже падаем в воду пару раз, потому что не видно ни черта из-за этой близости, но оторваться невозможно.

Она целует мою шею, чтобы я мог вытащить нас из воды без травм, и через минуту я лежу сверху на почти обнаженной Алене в одном из бунгал, или черт знает, как называется кровать с балдахином на пляже. Отличное место. Спасибо тому, кто посоветовал.

Узел ее рубашки развязан, полы ткани раскрыты полностью, наше белье мокрое насквозь, что практически стирает грань ощущений. Мы почти голые лежим на этом мягком матрасе, целуемся и ласкаем руками тела друг друга, дрожим от возбуждения и абсолютно точно сходим с ума. По крайней мере я. Это слишком остро, я и не думал, что бывает так.

Алена не останавливает меня, что бы я ни делал. На поцелуи груди отвечает стонами, на укусы – одобрительным тяжелым дыханием, на то, что распускаю руки, даже улыбается.

Я не понимаю. Точнее, я понимаю, конечно, я не тупой, но неужели мне все это не снится?

Пальцами поддеваю резинку трусиков, и Алена приподнимает бедра, помогая избавиться от мокрой ткани, которая липнет к коже и мешает мне сделать все быстро. В этой крошечной заминке я и замечаю странную эмоцию на лице Аленки и спешу отогнать ее поцелуями и касаниями пальцев там, где это нужно нам обоим больше всего.

Она горячая, как мои мысли, дрожит, чуть сжимает колени, когда кружу пальцами вокруг клитора и целую шею и грудь. Громко вздыхает, когда ввожу внутрь один, а затем стонет, срывая крышу, когда подключаю и второй, аккуратно двигая, распаляя ее все сильнее.

– Ален… – спрашиваю хрипло, потому что просто не могу не спросить. – Ты правда готова? Скажи вслух.

Я не хочу на нее давить и требовать чего-то. В конце концов, для девочек секс всегда значит больше, чем для мальчиков, хотя едва ли я смогу сказать такое про секс с Аленкой. Но в любом случае еще пару дней назад она просила ее не трогать, поэтому мне нужно убедиться, что сейчас она действительно готова и хочет этого. Со мной.

– Была бы я не готова, я бы и в воду с тобой не зашла, – говорит она с лукавой улыбкой, и я дохну в сотый раз от возбуждения и любви к этой невыносимой хитрой девчонке.

Спланировала все, значит?!

– У меня слов нет, – посмеиваюсь и тянусь рукой к лежащим рядом на лежаке брюкам, чтобы взять резинку. Сава точно в воду глядел, когда отправлял меня сюда. – Не ожидал от тебя, скромница.

– Я все еще скромница, – она оправдывает слова покрасневшими щеками, когда я встаю на колени и надеваю презерватив, – и… и у меня еще никогда никого не было, Сереж.

Замолкаю. И замираю. И кажется, все органы тоже замедляются на несколько секунд.

Нет, я догадывался, конечно, особенно когда Тимур сказал, что она не встречалась вроде ни с кем, но почему-то в принципе не думал об этом. Взрослые девчонки сейчас все поголовно опытные, и хоть моя нежная, как лепесток, все-таки ей девятнадцать, вполне нормальный возраст, чтобы…

Чтобы отдать мне свой первый раз. Черт.

Первый раз.

Мне крышу рвет от понимания, что никто не касался ее до меня. Никто не чувствовал ее так, как она позволяет мне, никто и никогда, только я…

И я не умер бы от горя, если бы был не первым. Но просто само понимание, что она еще никому так не доверяла, как мне, оно вводит в какие-то сумасшедшие чувства.