Несудьба

– Да, немного, – говорит она правду, кивая. Мы как раз доходим до того самого пляжа. Вокруг – ни души, на улице практически полночь. – Но мне не жаль. Уже нет. Устала я от всего происходящего там, неприятно мне.

– Карамелька моя, – останавливаюсь и притягиваю ее к себе. Беру лицо в ладони, глажу щеки пальцами и оставляю на губах мягкий поцелуй, пытаясь ее успокоить и поддержать, – мы обязательно что-нибудь придумаем, правда. Обещаю тебе. Даже если сейчас тебе придется уйти из «Титана» и, не дай бог, уехать отсюда… Я всегда рядом, ты же знаешь?

– Знаю, – кивает и улыбается мне в ответ, тоже целуя. – Все знаю.

– Не расстраивайся. Пойдем лучше купаться? Вода наверняка теплая.

Отхожу от Аленки и встаю по щиколотку в воду. Она и правда теплая. Вспоминаю сразу, как мы плавали ночью в прошлый раз, как хорошо нам было вдвоем, сколько нежностей было в том вечере.

– Купаться? Ты с ума сошел, у меня купальника нет! – говорит, а на губах озорная улыбка. О, я знаю это состояние, выбить согласие будет проще простого.

– Зачем нам купальники? Снимай платье и так плавай. Давай, ну? – чтобы подтолкнуть ее к правильному ответу, начинаю раздеваться сам. Снимаю рубашку, бросаю на стоящие рядом лежаки. Расстегиваю брюки, глядя ей в глаза. Щеки Алены вспыхивают, как обычно. Моя эмоциональная конфетка.

– Нет, я не пойду. Давай сам, если хочешь. – Она закусывает губу и качает головой.

– Ну что не так? – Снимаю брюки и в одних боксерах подхожу к Алене почти вплотную. Снова беру ее лицо в ладони, безумно нравится так делать. – Ален?

Она жмурится, кусает губы, а потом выдыхает и говорит:

– Это платье не подразумевает ношение лифчика. На мне только трусики, Сереж.

Да что-о-о-об тебя… За что эти пытки?

Закрываю глаза, пытаясь справиться с самим собой, и шумно выдыхаю. Так… это проблема или подарок судьбы?

– Если ты стесняешься… – говорю как кретин. Конечно, черт возьми, она стесняется, что за тупость? У меня просто от ее слов мозг отключился напрочь. – Надевай мою рубашку и плавай в ней.

– А в чем ты пойдешь назад?

– Ну, если я пройду без лифчика по пляжу, не думаю, что кто-то осудит, так что не волнуйся, – отшучиваюсь и надеюсь, что она решится. Я настроился на нежности в воде. Она не умеет плавать и от этого особенно уязвима там. Разрешает трогать и целовать, и хоть сегодня не было запретов на это, мне все равно будет мало. Всегда мало.

Аленка думает несколько секунд, вижу, что стесняется, но потом соглашается и кивает.

Подаю ей рубашку и отворачиваюсь, когда просит, борясь с желанием повернуться и увидеть все, что только возможно.

Аленка завязывает рубашку на талии и, как будто издеваясь, не застегивает ни одну из пуговиц. Узел не дает разойтись ткани и открыть все то, что она этой самой рубашкой хотела закрыть, но в пару ловких движений это вполне можно исправить… Вид ее в одних тоненьких бежевых трусиках и моей рубашке сводит с ума.

Трясу головой, чтобы убрать из нее навязчивые картинки, и беру Аленку за руку, заходя с ней в воду.

Я люблю этот вечер, честно.

Она еще никогда не была настроена ко мне так тепло. Это дарит надежду на то, что я больше никогда не услышу глупые слова о том, что мне нужно уйти, и что теперь мы все-все сможем преодолеть.

Мы входим в воду, Аленка сразу доверчиво жмется к моей спине, и мы плаваем так совсем недолго, уже через пару минут она сама просит развернуть ее лицом, и я не смею отказать в такой просьбе.

Мокрая рубашка становится почти прозрачной, и я бы ничего не видел этой ночью, если бы не яркая луна и фонари у берега. Мне хватает света, чтобы от моих глаз не скрылось совершенно ничего, и я непроизвольно втягиваю воздух через нос, стараясь держаться.

Это смерть просто как тяжело.

– Я дохну сегодня от тебя, – признаюсь ей шепотом в губы, сразу целуя. Я, на самом деле, каждый день от нее дохну, но сегодня просто какой-то отрыв башки.

Она охотно отвечает на поцелуй, обнимает за шею, а ноги закидывает мне на талию, сцепляя ступни за спиной.

Жмется близко ласковой кошкой, целуетцелуетцелует, не давая даже привести мысли в порядок и попытаться сдержать себя в руках.

Я вообще не контролирую своих движений и слов, так сильно меня бьет в моменте эмоциями. Я что-то шепчу, бормочу в поцелуй, отрываюсь от губ, целую скулы, щеки, ушко, перехожу на шею и очухиваюсь, только когда до уха доносится тихий и мягкий стон.

Мои губы – между ее грудей, а руки очень сильно сжимают ягодицы, впиваясь пальцами в кожу.

Мне так сильно снесло крышу, что я вообще не отдавал отчет в своих действиях. Надеюсь, я не напугал ее…

– Что случилось? – вдруг выдыхает она, опуская глаза на меня. – Почему ты остановился?

– Не знал, могу ли продолжить. – Слышу, как голос хрипит, но после ее короткого кивка мне плевать уже и на голос, и на весь мир.

Я продолжаю целовать ее кожу между грудей и сжимать пальцами ягодицы, все еще не веря, что это происходит. Она дала зеленый свет, как далеко это может зайти?