Нестор-летописец

— Неужели вы не грезите восстановлением Хазарского каганата? — рассмеялся Левкий. — И не в тех прежних пределах, которые из конца в конец прошел с мечом русский варвар Святослав. А в границах всей нынешней Руси! Сто лет назад у вас была возможность, когда русы выбирали себе новую веру. Вы не сумели навязать им свою религию. Упустили великолепную возможность. Но теперь есть другая, тоже очень хорошая.

— За которую нам надо ухватиться твоими руками, Левкий Полихроний? — хазарин улыбнулся краем губ.

— Почему бы и нет? Эти руки цепкие и умелые, — самодовольно произнес комит.

— Что они уже сумели?

— Много разного. Полоцкий князь Всеслав, который, как тебе хорошо известно, сидит в темнице, через своих бояр имеет сообщение со степью. Несколько лет назад там объявилась новая орда кочевников. На Руси их зовут куманами или половцами. Они уже ходили войной на русскую землю, и это был успешный поход…

— Я знаю.

— Ничто не мешает им прийти на Русь снова, — с ядовитой улыбкой сказал Левкий.

— Никто пока не знает их силы. Может быть, они окажутся воинственнее печенегов и, как гунны при Аттиле, покорят половину стран Заката?

— Я не боюсь этого. Куманы — дикие люди. Они придут и уйдут, как весенний речной разлив. Нам же останется плодоносный ил, на котором мы взрастим свой урожай…

Со двора через окно с веницейским стеклом донесся шум. Кто-то во всю силу колотил деревянным молотком по воротам и кричал.

Вошедший слуга сообщил, что буянит княжеский дружинник, которого Менахем распорядился не впускать.

— Ворота крепкие. Пошумит и перестанет, — невозмутимо ответил хазарин. — Не воевать же нам с этими княжьими разбойниками. Они вспыхивают, как солома, от любого не понравившегося слова.

— Я взгляну? — спросил позволения Левкий, подходя к окну.

— Там не на что и смотреть. Нахальнейший юнец, не умеющий себя прилично вести.

Сквозь прозрачное ровное стекло весь двор был виден четко и ясно. Огромная разница в сравнении с мутными слюдяными окнами, которые до сих пор считаются в боярских домах Руси верхом роскоши. Только князья могут позволить себе покупать в иных землях дорогое стекло для своих хором.

Высокие ворота скрывали невежественного дикаря. Левкий видел только щегольскую шапку на его голове, с тонкой меховой оторочкой. Словно почувствовав взгляд комита, конный дружинник отъехал на другую сторону улицы и, как показалось Левкию, посмотрел ему прямо в глаза.

Исаврянин торопливо отошел от окна, вернулся на место.

— Я его знаю. Кажется, его имя Гавша. Вероятно, варварское сокращение от Гавриила.

— Он действительно княжеский дружинник?

— Да. Но я могу с ним поговорить и утихомирить его. Что ему нужно?

— Сначала того же, что и всем. Но теперь он ходит сюда за другим. Этот юный наглец решил, что он — лучший жених для моей Мириам. Моя дочь имела неосторожность показаться ему.

Грохот у ворот возобновился.

— Боюсь огорчить тебя, Менахем, — осторожно произнес Левкий, — возможно, то была не совсем неосторожность.

— Как ты сказал?! — нахмурился хазарин.

— Этот молодой ратник, а вернее развратник, — усмехнулся комит, — производит на женщин опасное впечатление. Родись он в Константинополе, он имел бы успех и у мужчин…

Взгляд комита словно замаслился.

— Моя дочь влюбилась в… — Менахем гневно сжал подлокотники кресла. — Как она могла полюбить не иудея?! Этого не может быть! Ты ошибаешься! Ты сильно ошибаешься, исаврянин.

— Да, наверное, я ошибся, — быстро согласился Левкий и добавил, помолчав: — Теперь я вижу, что ошибся. Мириам не могла полюбить русского невежу и варвара.

Хазарин отдышался и успокоился.

— В конце концов я уже нашел ей хорошего жениха… Мы уклонились от нашего разговора. Сделай милость, продолжай далее. Новгородский епископ?..

Левкий кивнул.

— Он мог узнать меня. Мы встречались два раза в Константинополе. Ему было известно, к каким кругам я принадлежу. Этот Стефан был чересчур упрям и въедлив. Кроме того, своей внезапной смертью он заварил хорошую кашу. Полоцкая аристократия, не попавшая в тюрьму, жаждет мести за погром своего двора. Полоцкое княжество — центр языческого сопротивления на Руси. Когда на киевском престоле утвердится Всеслав, нам останется лишь немного помочь ему справиться с остальными сыновьями князя Ярослава. И о русском государстве, вознесшемся силой Церкви, а также неразумием императоров, можно будет забыть. Русы вернутся в леса, к своим идолам и капищам. Править этой обширной землей будут другие.

Левкий, увлекшийся грезами, взглянул на хазарина и был неприятно поражен. Менахем мелко смеялся, тряся пейсами. Попросту хихикал.

— Ты хочешь сказать, Левкий Полихроний, что все на Руси происходит по твоей воле?

— Нет. Конечно же, не все…

Хазарин оборвал смех.