Нестор

Несмотря на спокойную жизнь в Новгороде, сытные обеды и ласковые ночи, с рассветом последнего дня мая Иосава и Зервас засобирались в дорогу. Приняли меры предосторожности – переоделись в студенческие костюмы и решили на поезд Петроград-Москва садиться не в Малой Вишере, которая являлась станцией первого класса, а потому охранялась и проверялась лучше других, а добираться до Чудово, которое хоть и севернее, но как станция третьего класса более тихая и незаметная.

Прощаясь с дочерями, Таисия Христофоровна отдала им все деньги и драгоценности, какие были в семье. Она чувствовала, что они ей больше не понадобятся и ни в коем случае не хотела, чтоб они достались большевикам. Драгоценности были переданы бабушке, а деньги девушки отдали своим спасителям. Зервас было отказался, но практичный Иосава, прикинув их совокупные возможности, дар принял. И опять, как в игральных картах, проводы и дальняя дорога.

На второй день выйдя из Николаевского вокзала они окунулись в суматоху Москвы, перешли Каланчевскую площадь и под вечер, обретя новых друзей, были уже в поезде отходящем на юг. Как только вагон качнуло и под полом мерно застучали колеса, они облегченно вздохнули. Ну, слава богу, приключения закончились, можно спокойно наслаждаться дорогой домой.

Глава 2

1

Было время, когда поезд из Москвы до Воронежа шел меньше двадцати часов, а курьерский и того быстрее. И работа была куда спокойней. Публика ездила добротная, богатая, большей частью купеческая. Ездили и помещики, не очень богатые, но работать с ними можно было. А уж мещан и разного рода чиновников не счесть. Навар с них маленький, но стабильный. Прыг любил это иностранное звучное слово – стабильно, созвучное с обильно. Прыг помнил, какой обильный урожай он собирал в предвоенный год. Тогда он еще был Скоком. Но в прошлом году старого Прыга зарезали и Прыгом наконец стал он, неприлично быть Скоком в тридцать лет. На свое место он сам выбрал Скока. Правда не совсем удачно. Молодой Скок соскочил с поезда и врезался в семафорный столб, оттуда его и соскоблили. Но сейчас у него хороший напарник. Новый Скок оказался парнем толковым. Они работали в паре и их, как и раньше, называли Прыг-Скоком. Прыг, всегда в чистой, опрятной одежде, работал в вагонах, собирал с пассажиров всякие безделушки в виде, часов, бумажников, этаких толстеньких упругих лопатников, дамских украшений и передавал все Скоку, который наоборот одет был скромно и на лицо не заметен. Прыг-Скок работали в основном на проходящих через Воронеж московских поездах. Они подсаживались на станции Раздельной и ехали до Грязей, правда Скок соскакивал раньше, не доезжая станции. И обратно также, Скок спрыгивал на ходу, с добычей, а Прыг, чистый и франтоватый спокойно выходил в Раздельной, не придерешься, с собой у него ничего не было. Доходами приходилось делиться, не без этого. Поездная бригада брала свое, вокзальная братва свое, но и Прыг-Скоку перепадало не мало. Как тратил свои деньги Скок Прыг не интересовался, сам же, свою долю тратил на искусство. Любил он сходить и в Зимний театр, и в варьете, что при гостинице «Бристоль», и в кинотеатр, который в городе называли «Увечным воином».

Но, увы, все это было раньше. Где теперь варьете, со своими веселыми девочками? В «Бристоле» теперь сидят серьезные мальчики с пулеметами, с ними не потанцуешь. А где шикарные московские поезда, с классными вагонами и вагоном-рестораном впридачу? Даже расписания больше нет, на работу приходится выходить так, на удачу, вдруг пройдет. Никакой стабильности. А про публику вообще говорить нечего, сплошная беднота, а если кто и есть побогаче, то его не видно, тоже бедствует. Из-за этого и одеваться приходится попроще, чтоб в глаза не бросаться, а Скок тот вообще в рванье ходит. И никаких тебе часов-лопатников, о дамских бирюльках и разговора нет, все куда-то спрятано вглубь баулов, узлов да чемоданов. Вот и приходится тащить у неосторожных граждан целые куски багажа. А уж нервные стали, не приведи господь. Чуть что – сразу в ор, сразу с кулаками. Дела последнее время шли стабильно плохо. Ну с кого чего брать, все уцепились в свои узлы, Прыг уже две станции проехал от Грязей и ничего. Только возле Усмани он присмотрел неплохой аккуратный чемоданчик и его хозяйку, явно из тех, кто раньше первым классом ездила. Но рядом с ней три таких сердитых кавказца сидят, зыркнули на него так, что на чемоданчик аппетит пропал. Да ладно, посмотрим еще, десять вагонов, как никак, что ни будь подвернется.

Прыг медленно пробирался по лениво покачивающемуся вагону, смотрел на усталых неулыбчивых людей и все никак не мог решить, что лучше взять, круглую шляпную картонку, несколько раз перевязанную тесемкой и набитую явно не шляпами или новую кожаную сумку, в которой, он знал по опыту, обычно лежат интересные предметы. Решил брать сумку, и размером меньше, и владелец, как все молодые люди, беспечен, да и сама сумка чего-то стоит.