Неспящие в Чикаго

Он должен был тогда полететь. Нэш настаивал на этом. Но если бы они тогда оба оказались в этом самолете, ситуация сейчас была бы совсем другой.

– Чувство вины убивает, – констатировала Нора.

Рейд был ошеломлен.

Нора попала прямо в точку. Она слишком много пережила, многое видела и все понимает.

– Рейд, посмотри на меня, – властно сказала она, и он повиновался ей.

Отобрав у него бокал, Нора поставила его на кофейный столик и, взяв Рейда за подбородок, поцеловала в губы. Это был нежный и долгий поцелуй, не имевший отношения к сексу. Это было отпущение грехов.

Но Рейд этого не хотел.

Однако его холодное сердце стало таять от ее светлой доброты. Он жадно ответил на ее поцелуй, и его руки, невольно поднявшись, обняли ее и прижали к себе.

Прервав поцелуй, Нора прижалась щекой к его щеке.

– Все в порядке, – прошептала она. – Я не оттолкну тебя.

– А надо бы, – резко сказал Рейд и еще крепче обнял ее. – Ты должна выставить меня за дверь, как это сделал я.

– Почему? Потому что ты принял решение, о котором сейчас жалеешь? Но кто от этого застрахован?

– Я должен был…

– Прекрати спорить со мной! – прервала его Нора, нахмурившись. – Послушай меня. Тебя нельзя считать плохим человеком только потому, что ты отказался взять к себе детей Софии. Дети – это огромная ответственность, и разумные люди должны хорошо подумать, смогут ли они выполнять родительские обязанности, прежде чем связывать себя детьми.

Рейд покачал головой:

– Ты будто не слышишь меня. Я отвернулся от своего родного человека, своей сестры. И это непростительно.

Нора в нетерпении взмахнула руками.

– Разве детей бьют в доме Нэша? Они голодают там?

– Нет. Он нанял хорошую няню, а потом влюбился в нее. Джина – самая лучшая мать для этих детей.

– Вот видишь? – Нора уперла руки в бока. – Все произошло так, как и должно было произойти. Некоторые люди называют это судьбой. А ты слишком долго хандрил по этому поводу.

– Хандрил?

На лице Рейда отразилось замешательство. Да, он имел репутацию мрачного и угрюмого человека. Одинокого и загадочного. Но он никогда не страдал хандрой.

– Возможно, – прошептала она с нежной улыбкой, погладив пальцем его руку, – «хандрил» не совсем подходящее слово, но тебя мучило чувство вины оттого, что этот самолет потерпел крушение и ты не взял на себя заботу о детях. Разве София стала бы злиться на тебя за то, что в итоге все так получилось? Если бы она стояла сейчас перед тобой, неужели она ударила бы тебя по щеке и сказала, что ты мерзкий брат?

– Может быть, да. – Когда Нора в отчаянии сдвинула брови, он пожал плечами. – А может быть, и нет. Мне кажется, она одобрила бы Джину. Но от этого я лучше бы не стал.

Он бы не перестал быть эгоистом и не стал бы хорошим отцом. Такая женщина, как Нора, была не для него по многим причинам. Она заслуживала большего. И что бы она ни говорила, это не могло ничего изменить.

– Ты не должен так думать.

– Как? Что это – моя вина? – Угрюмо рассмеявшись, Рейд покачал головой. – Но это моя вина. Я мог бы что-нибудь сделать. Я мог бы спасти Софию и свою мать. Если бы я был там, а не в Метрополе.

Работа всегда была его страстью, а после стала убежищем. Местом, где он прятался от своих грехов. И мир, похоже, вполне благополучно крутился без него, поэтому он принял правильное решение, удалившись от светской жизни.

Нора с состраданием взглянула на него, крепко сжав его пальцы.

– Если бы ты был там, то ты погиб вместе с ними. Это тоже судьба. Потому что, если бы ты погиб, сейчас не сидел бы рядом со мной.

Что-то переменилось в атмосфере, когда взгляды их надолго встретились.

– Нет, не сидел бы. – Но Рейд сомневался, что это было бы хорошо. Он пришел сюда в надежде на то, что Нора примет его извинения и они восстановят дружеские отношения, а получилось так, что она вскрыла его больные места своими чуткими вопросами. – Мне надо идти.

– И не пытайся от меня скрыться. – Нора крепко сжала его руку, пригвоздив ее к кожаному дивану. – Мы только начали. Я так рада, что ты пришел сюда. Ведь я ни с кем не встречалась после смерти Шона. А с тех пор прошло два года. И теперь я наслаждаюсь нашим свиданием.

– Ты… наслаждаешься? А чем конкретно? Тем, что я заставил тебя расплакаться или когда признался тебе, что для меня бизнес важнее семьи? Я эгоистичный трудоголик, который никогда не сможет быть отцом, а это означает, что ты должна немедленно прогнать меня, пока я не причинил тебе боль.

Нора возмущенно фыркнула:

– Прекрати. Ты говоришь так, будто работа автоматически делает тебя плохим отцом. Отец Деклана служил на другом континенте. Ты думаешь, они часто виделись? Но мы собирались найти выход из этой ситуации. Именно так ты поступаешь, когда у тебя есть дети. Ты импровизируешь. Идешь на компромиссы. Придумываешь разные выходы. Потому что дети стоят этого.

Лицо Норы расцветало, когда она говорила о своем сыне. Вот чего не было у Рейда – отцовского чувства к детям Софии. Они были чудесными, конечно. Но он не испытывал к ним безусловной любви, как Нора к Деклану.

– Я не создан для того, чтобы быть отцом, – проговорил Рейд.