Неспящие в Чикаго

Он был бы счастлив, если бы Нора приняла его извинения – и они снова стали друзьями. Потому что этого он тоже хотел.

– Ты так редко улыбаешься, Рейд. – Нора не отнимала своей руки, и от этого тепло разлилось по его телу. – Мне так недоставало ее. У тебя такая прекрасная улыбка, пожалуйста, улыбайся почаще.

– Я думал, что уже навсегда разучился улыбаться. Я пришел, чтобы вручить тебе цветы, подарить подарок Деклану и объясниться с тобой. Улыбка не входила в эти планы.

– Тогда считаю это бонусом. – Нора отпила вина, взглянув на него поверх бокала. – А какие у тебя были планы? Ты хотел спеть и станцевать мне по поводу того, как ты любишь свою свободу, а дети лишь мешают тебе? Мы начнем с того, на чем остановились тогда, в твоей квартире?

– Неужели ты действительно хочешь этого?

Нора снисходительно улыбнулась:

– Конечно. Я уже большая девочка. И я могу понять, что тебе не нравятся дети, когда ты честно говоришь об этом. У меня нет никаких радужных заблуждений насчет нашего будущего. Мы испытываем влечение друг другу, вот и все. Так зачем ходить вокруг да около?

– Затем, – произнес он, – что это неправда. Я не… Я не имею ничего против детей. Проблема… во мне.

Горло у него сжалось так, что ему стало трудно дышать. Глоток вина не помог.

– Эй.

Сжав его руку, Нора ждала, пока он не взглянул на нее.

– Если это не так, то я прошу прощения. – Нора пристально смотрела на него. В ее карих глазах мелькнула тревога. – Тогда расскажи мне, в чем дело. Если хочешь, конечно.

Он хотел. Но как объяснишь то, что было скрыто так глубоко? Нора, возможно, была самым добрым человеком на свете, но вряд ли она сможет легко принять то, что он собирался ей рассказать. Рейд представил себе, как потухнет свет в ее глазах, когда она узнает о проблемах, терзавших его душу. Но она должна знать правду.

– Ты слышала что-нибудь о Софии? – выдохнул Рейд. Ему надо было с чего-то начать.

Рука Норы замерла.

– Нет.

– Она умерла. – Прозвучало очень резко. Но как еще сказать? Смерть всегда была жестокой. – Два года назад. Вся моя семья погибла в авиакатастрофе. На борту не было только меня.

– О, Рейд… – Глаза Норы наполнились слезами. – Я не слышала. Мне так жаль.

– Нэш чудом выжил.

Врачи долго боролись за его жизнь, и, когда он очнулся, преодолев страдания и боль, он узнал о том, что погибли все, кроме него. Некоторое время его мучило чувство вины, но Нэш преодолел его, а Рейд – нет.

– И больше никто? – тихо спросила Нора, хотя по ее омрачившемуся лицу было видно, что она уже знает ответ.

– Нет. Все погибли. У Софии осталось двое детей – мальчик и девочка, близнецы. Ее бывший муж устранился от этой проблемы, поэтому дети до сих пор не имеют семьи.

Нора покачала головой, и слезы потекли по ее щекам.

– Ужасно. Сколько им было, когда это случилось?

– Они были совсем маленькими.

Горло его сжалось. Крошечные беспомощные дети, им было всего лишь год. А он оставил их в этот черный час. О матери и сестре он страшно горевал, но не об отце. На месте катастрофы нашли черный ящик, и, когда его расшифровали, следователи сообщили, что Джон Чемберлен признавался во всех своих грехах и говорил, что хочет забрать с собой в могилу свою жену и дочь.

Нора крепко сжала его ладонь. Рейд взглянул на их переплетенные пальцы, и теплая волна разлилась по его груди. Это было безмолвным утешением, которое он не заслужил.

Рейд отдернул свою руку, чтоб не привыкнуть к ее теплу. Он обещал сказать Норе правду, но пока был далек от этого.

– Мы с Нэшем не знали, что делать. Мы оба были неженаты, и оба делали карьеру. Что мы знали о воспитании детей? Мы решили, что не отдадим их чужим людям, но мысль о том, чтобы стать им отцом, не нравилась мне.

Это было мягко сказано.

– Конечно, не нравилась! – горячо поддержала его Нора. – Ты только что потерял своих родных, а в состоянии горя невозможно принимать какие-либо решения. Я знаю это. Поверь мне.

– Нет. – Он встретил с тоской ее взгляд, готовясь сказать слова, которые должны были погасить ее горячее сочувствие к нему. – Ты не знаешь. И наверное, не поймешь. Я покинул их. Я не хотел быть им отцом. Я не способен любить и опекать кого-то, и у меня не было никакого желания учиться этому. Я живу для самого себя. Я отказался взять детей своей сестры и возложил все проблемы на Нэша.

Лицо Норы не изменилось. А должно было измениться. Ведь она молча кляла его всякими словами, узнав о том, какой он мерзавец. И ведь это было правдой.

Но она промолчала, улыбнувшись, и две слезы скатились по ее щеке. Что-то дрогнуло в его груди, и Рейд почувствовал, что и на его глаза навернулись слезы. Он заморгал, силясь совладать с эмоциями. Для жалости здесь не было места, он принял бы только осуждение. На большее он не имел права.

– Что было потом? – тихо спросила она.

– Нэш взял детей к себе, – охрипшим голосом произнес Рейд. – Он оказался сильнее меня. А я… не смог. Я эгоист. И я стал работать с утра до ночи, потому что самым важным для меня была моя корпорация. Именно поэтому я не полетел тогда на самолете. Я поехал на деловую встречу, которую не мог пропустить.