Неспящие (СИ)

Когда Рем добрался до дома Каны, было уже утро. За прозрачными стенами можно было видеть силуэты соседей: они выполняли утренние упражнения, готовили завтраки или, едва успев продрать глаза, подключались к онлайн-звонкам и начинали что-то затирать голографическим собеседникам, растягивая лица в дебильных улыбках. Как же ему хотелось увидеть сейчас утренний Нижний Город! В тот дивный час, когда ребятки еще навеселе схлестывались с озлобленной сонной толпой, которая ползла на ненавистную тяжелую работу. Хоть и те, и другие выглядели примерно одинаково дохлыми и помятыми, в них было куда больше жизни, чем в этих поглотителях органических продуктов. А у этих еще и стресс! Память выцепила обрывок прошедшей ночи и перед глазами снова всплыл красный полумрак, прожектор, потные тела, сиськи Веры, раскрытый рот, таблетка на языке. Рем сунул руку в карман куртки и нащупал наскоро запихнутую в карман куртки таблетку. Она сломалась, и на потных пальцах остался липкий налет.

Нужно было что-то с ней сделать, но мысли швыряло то в одну сторону, то в другую, примерно как Рема. Когда перед глазами вырисовался домик Каны, он понял, что ему нужно собрать все силы, чтобы дойти до пункта назначения. Алкоголь накрыл его с новой силой, смывая последние обрывки мыслей. Мозга хватало только чтобы держать глаза открытыми и отдавать команды ногам: «Левой-правой-левой-правой-левой…».

Прежде, чем открыть дверь, ему пришлось остановиться и прислониться к ней горячим лбом. Он смотрел на крыльцо, пытаясь перевести дыхание, а пол закручивался и пульсировал под ногами. Колени становились все мягче. Рем понимал, что сейчас он либо закроет глаза и выпрямится, либо его вырвет, а потом он вырубится прямо лицом в своей блевотине. Еще один медленный, сосредоточенный вдох. Закрытые глаза. Задержка дыхания. Преодолевая сопротивление собственного тела, помогая себе руками, Рем все-таки выпрямился. Выдохнул. Приложил ключ-карту к считывателю и зашел в домик.

На несколько секунд ему даже показалось, что опьянение отпустило. Либо же он настолько привык к чужому дому, что мозг расслабился и начал включать автопилот, как только нос начинали щекотать запахи кофе, специй и моющих средств. Рем сбросил куртку и ботинки. Прошлепал мимо дивана прямиком в ванную. Вдруг краем глаза он заметил какое-то яркое пятно. Он подковылял к дивану и несколько секунд пытался сфокусироваться, пока месиво из переливов красного и черного не сложилось Кану в этом ее красном кимоно, свернувшуюся калачиком на диване. На полу стояла чашка с недопитым кофе. Перед глазами снова промелькнула та девица в баре, одетая точь-в-точь как Кана, со стянутыми в узел волосами и выбеленной шеей. Рем словно подглядел чьи-то влажные фантазии, чужие и мерзкие. Он отошел от дивана и направился в ванную.

Что ни говори, а за неделю в Верхнем городе он быстро привык к хорошему. Например, к горячему душу в любое время суток. Он несколько минут просто стоял под потоками воды, позволяя струям бить в лицо и грудь, переключал температуру с ледяной на кипяток, плавивший кожу. Постепенно водные процедуры начали действовать: мир перед глазами перестал качаться и крутиться, тошнота завязалась узлом, но хоть перестала подступать к горлу. Он еще полил себе на шею и спину ледяной водой, запоздало вспоминая, что не взял с собой в ванную сменную одежду. Залезать обратно в ночные шмотки не хотелось. Поэтому он просто завернулся в полотенце, встряхнулся, выжал остатки воды из дредов и вышел.

И тут же наткнулся на Кану. Она сидела на высоком стуле и неподвижным взглядом наблюдала, как кофемашина наполняет графин. Капля за каплей. Капля за каплей. Рем хотел пройти за ее спиной незамеченным, но девушка подала голос.

— Все в порядке?

— Нормально, — отмахнулся он, покрепче вцепившись в обернутое вокруг талии полотенце. — Ты куда-то ездила?

— Приготовилась на случай, если Габриэль попросит забрать тебя, — ответила она. Память снова подкинула образы из клуба. Рем скривился. — Что?

— Не надо тебе туда ездить, — только и сказал он. Интересно, а она сама видела там свою копию, ублажающую богачей?

— Не то, чтобы я горела желанием, — фыркнула Кана.

— Это место не твоего уровня. Ты достойна лучшего, — выпалил он. Кофеварка зашипела и пискнула, горький и терпкий запах кофе щекотал ноздри. Желудок предостерегающе сжался, но руки сами потянулись к чашкам. Рем налил кофе себе и Кане. Ученая смерила его пристальным взглядом, но чашку приняла.

— И с чего ты только это взял… — хмыкнула она и тут же поспешила перевести тему. — Тебе бы поспать, а не кофе пить. И одеться.

— Почему ты мне помогла? — не отступал Рем. Ему до дрожи в руках хотелось донести до нее какую-то важную мысль. Она металась и мерцала в его мозгу, как короткое замыкание, но Рем никак не мог поймать ее за хвост и внятно сформулировать, и просто продолжал сыпать словами в надежде, что во всей этой массе звуков найдутся те самые.

— Просто помогла. Потому что ты попросил, потому что это правильно, потому что… — она перевела дыхание. — Не знаю. Потому что могла.