Неспящие (СИ)

— Наш малыш слишком правильный. Ходит на вечеринки по долгу службы, лишь бы лицом поторговать, а потом домой, работать, — осклабилась Вера. Мигель хохотнул, пуская пузыри в коктейль. На остром лице начала проступать сонливость, которую пацан уже не мог в себе задавить. Он бросил взгляд на зеркало и тут же сполз со стула.

— Ну, нам пора, — скомандовал он и, сам схватив Гектора за рукав пиджака, направился к выходу. Инспектор махнул всем на прощание и последовал за своим подопечным.

— От папки прячется, — усмехнулась Вера, провожая их взглядом.

— Бывает, — хмыкнул Рем. Вера жалостливо улыбнулась, все еще глядя вслед растворившемуся в темноте ребенку. У Рема на языке свербил вопрос. — А его мать…?

— Ты что, из этих? — резко посерьезнела девушка. — Разнюхиваешь? Я нихрена не знаю, работаю здесь без году неделя, меня это вообще не касается. Не задавай лишних вопросов.

— Общаетесь? — раздался воркующий голос Тимидо. Политик вполз на стул, на котором минуту назад сидел сыночек большого босса, все с той же тоской уставился на грудь Веры и печально протянул. — Мне что-нибудь.

Девушка очень хотела закатить глаза. Вместо этого выжала улыбку и взяла в руки шейкер. Стоило ей отвернуться, с лица Габриэля сползла улыбка. Он смерил Рема пристальным взглядом.

— Я тебе что сказал? — произнес он одними губами. Рем только пожал плечами. Тимидо помотал головой, но как ни в чем не бывало продолжил. — Как оно, Вера?

— Все супер, — улыбнулась рыжая, и принялась трясти шейкер, двигаясь всем телом в такт музыке. — Твой друг?

Она указала на Рема.

— Приятель. Не только ж Никколо заводить себе молоденьких протеже.

— Оставь старику его слабости, — раздался еще один голос. Рем осторожно обернулся. За ним стоял полноватый человек. В темноте его можно было принять за ровесника Тимидо, но стоило присмотреться, и становились видны глубокие морщины, пигментные пятна на щеках, шее и руках. Кожа напоминала сдувшийся бумажный фонарик, повисший в проводах. Волосы сверкали от пота. — Кто этот молодой человек?

— Рем — это губернатор Никколо. Мартин — это Рем. Мой протеже.

— Еще один? А куда делась очаровательная докторша?

— С головой в работе, — хмыкнул Тимидо. — Да и нам пора.

— Ну смотри, веселье только начинается, — усмехнулся старик, махнув рукой куда-то в пространство. — Но я не смею вас задерживать. Вот на дорожку…

Он положил на стол две крупные белые таблетки. Рем с трудом удержал невозмутимое лицо, а Габриэль уже схватил одну и, придерживая двумя пальцами, поднес к глазам.

— Новинка?

— Да, для борьбы со стрессами в жизни Верхнего города, — гордо огладил выпирающий живот Никколо. Тут же обратился к Вере. — Детка, хочешь попробовать конфетку? Мы бы назвали это «сомой», но название занято. А авторское право, как ты знаешь, нужно беречь.

Барменша тут же перегнулась через стойку, открыла рот и высунула язык. Мартин Никколо с благосклонной улыбкой тут же положил туда «конфетку», но руку убирать не спешил. Вера прикрыла глаза и чувственно обхватила большой палец губами. Рем очень медленно моргнул, чтобы сдержать подступившую к горлу тошноту.

— Вера, как всегда на высоте, — отметил Габриэль. — Не зря ты наш самый давний сотрудник, да, крошка?

Барменша мотнула головой и принялась смешивать очередной коктейль. Никколо протянул руку Габриэлю, мужчины сжали запястья друг друга.

— До встречи завтра, мистер Тимидо.

— До встречи завтра, мистер Никколо.

Наконец, Габриэль похлопал Рема по плечу, предлагая выдвигаться. На улице занималось раннее утро. Словно в клубе время текло по своим законам. Под куполом постепенно все ярче разгоралось искусственное освещение, в воздухе висела тяжелая влага после поливов. Когда они отошли достаточно далеко, Тимидо начал запинаться и бормотать себе под нос что-то то про старого хрена, то про силиконовую бабцу, то про мерзкого пиздюка. Вдруг он резко остановился, точно вспомнив, что не один покинул заведение, и обернулся к Рему.

— Ну ты как? — спросил он, практически не делая пауз между словами.

— Нормально. А чего это Вы так любезничаете с Никколо? Вы ж враги, — спросил Рем наконец. Все вопросы, которые собрались в его голове за вечер, превратились в воняющее бомжатиной месиво, и Рему чудом удалось выцепить что посвежее.

— Враги? Не-е-ет. Последние пять-десять лет я был его… этой… системной оппозицией. Каждый год делал вид, что собираюсь занять его место, — он сделал стремительный шаг, и уже через секунду шепнул на ухо Рему. — Но старый пидарас не знает, что в этот раз я не играю.

***