– Если ты не видишь снов, ты не узнаешь жизни, – сказал он. – Бояться спать – значит бояться самого себя. Когда первые охайцы шли за Двенадцатью через пустоши, судьба испытывала их. Днём они сражались с дикими зверями и бурями, а ночью – со своими страхами. Тёмные духи заставляли их плутать в лабиринтах снов, но вера каждый раз выводила их на свет. И они просыпались. Тебе просто нужен маяк, вот и всё. Тогда страха не будет.
Ну конечно. Как же. Мы годами живём в этом кошмаре, и учёные не могут найти выход, а какой-то охайский сопляк знает всё лучше всех. Маяк, лабиринты снов… Разве можно умом победить недуг, что сидит в твоём теле?
– Что ещё за маяк? – с недоверием спросила я. Меня ужасно злило, с какой простотой он говорит о том, чего никогда не испытывал. И всё же в моей душе зажглась надежда. Не знаю даже, о чём я тогда думала.
– Слова. Или воспоминание. Или маленькая вещь. Что-нибудь, что напомнит, кто ты есть. Тогда духи не доберутся до тебя и смерть не придёт.
– А ты сам когда-нибудь делал это?
– Каждую ночь. Я сам управляю своими снами. И могу делать в них всё, что захочу.
– Тогда тебе стоило бы поучиться не раздавать непрошеных советов!
– Ты чего здесь, девочка? – Пожилой караванщик вдруг вырос за моей спиной. Я застыла как вкопанная, не в силах пошевелиться. Мне было ужасно страшно, что я сделала что-то не то.
– Простите. Я просто говорила с вашим… помощником.
– С Хевой-то? – Он рассмеялся. – Да он по-нашему ни бум-бум. О чём с ним говорить-то? А ты, – он строго прикрикнул на Хеву, размахивая руками и пуча глаза так, будто от этого глупый мальчишка начнёт лучше его понимать, – иди помоги Марцию вместо того, чтобы прохлаждаться! Скоро выдвигаемся.
Хева спрятал нож за пояс и спрыгнул с козлов, повинуясь хозяину. Уходя, он украдкой взглянул на меня и еле заметно улыбнулся одним уголком рта.
Вскоре мы вернулись домой, и Хеву я больше никогда не видела. Но его слова почему-то не давали мне покоя. Каждый раз, когда приходило время принимать микстуру, я вспоминала, с каким благоговением он говорил о снах. Неужели мне никогда не суждено этого испытать?