Неспящие

Постепенно влившись в поток событий, я предпочел бы лавировать между преградами, пока моя цель не окажется в пределах досягаемости, и только затем выхватить ее из течения, незамеченным свернуть в неприметный рукав и понаблюдать, не оставил ли я следов. Очевидно, что я уже потерпел неудачу. Теперь скорость важнее ловкости. Какие бы цели, противоположные моим, ни преследовали вассалы семьи Афронзо, они определенно направятся к тому же пункту назначения.

Я перевязал раны и забрал у покойников несколько предметов, чтобы добавить их к дорожному комплекту, который всегда держал в гараже на подобный случай. Мне уже доводилось делать это раньше.

Стареющий, израненный до такой степени, которой не упомню уже много лет, с разгромленным домом, который я так старательно устраивал в мире, поднимающемся на приливе собственного безумия и беспокойной чумы, я не мог представить себе, какие мелодические украшения позволят завершить композицию моей жизни. И все-таки смерть приближалась, это не могло быть иначе.

Однако мир, как у него это часто бывает, подал мне знак, что в событиях была своя схема. Которая проявилась в телефонном звонке. Или, вернее, в мелодии, которую этот конкретный телефон играл, когда на него звонили. «Добро пожаловать в кошмар».

Я не заставил леди Тидзу ждать дольше тех секунд, которые у меня ушли, чтобы нашарить телефон в рюкзаке, куда его сунули напавшие на меня.

— Да.

— Мне бы хотелось знать, как продвигается дело.

Я посмотрел на разбросанные повсюду трупы.

— Возникли осложнения.

— Надеюсь, преодолимые.

Я шагнул к стене из стекла, выходившей на долину, и посмотрел на ландшафт, который много лет назад убедил меня согласиться на нестабильность проживания в лос-анджелесских холмах.

— Всецело.

— У вас напряженный голос.

Я посмотрел на ноги. Я успел надеть черные брюки на тот случай, если кровь просочится сквозь повязки.

— Да, я ранен.

Короткое молчание. Я слышал ритмичные щелчки, которые сопровождали наш разговор до этого момента, как будто леди Тидзу непрерывно ударяла по одной и той же клавише какой-то из своих машинок. Когда она замолчала, щелчки прекратились и снова возобновились, когда она заговорила:

— Вам требуется помощь?

Я улыбнулся своему отражению в стеклянной стене.

— Нет. Ваше удивительное чувство юмора уже само по себе лекарство.

Стук по клавише замолк, как будто она была приятно удивлена.

— Джаспер.

Теперь я нахмурился отражению, поскольку звук моего имени на ее губах вызывал тревогу.

— Да, леди Тидзу?

— Когда я могу ждать, что моя вещь ко мне вернется?

Я мысленно прикинул с учетом наилучшего — и наихудшего — сценария развития событий при поездке через весь город до Калвер-Сити: чем может помешать мне полицейский Хаас, как быстро он капитулирует, когда поймет, с кем он имеет дело в моем лице, возможно ли дальнейшее вмешательство со стороны наемников Афронзо, плюс дополнительное время на дорогу до Сенчери-Сити.

— Полагаю, через несколько часов после рассвета.

Клавиша, которую она нажимала, стукнула еще три раза, и каретка звякнула, дойдя до конца.

— Тогда я отложу завтрак в ожидании, что вы ко мне присоединитесь.

Башни Сенчери-Плаза были освещены; я видел их, правда тускло, сквозь дым. Я кивнул, внимательно всматриваясь в, как мне показалось, сороковой этаж северной башни и, представляя, как леди Тидзу сидит на поджатых ногах за столом, оценивает работу одного из предметов своей коллекции, и прикидывал, о чем могло говориться в последней записке, напечатанной на нем.

— Я принесу цветок для стола.

Резкое уверенное движение, она вернула валик машинки в верхнее положение, снова готовое к печати.

— Принесите мою вещь. Хотя за цветы вам также будут благодарны.

Она повесила трубку.

Я сунул телефон в карман. Остальные рабочие телефоны бросил. Я не думал, что буду продолжать работать так же, как работал до этого. Если возникнет необходимость связаться с бывшими клиентами, их номера надежно хранятся у меня в голове.

Стоя у стеклянной стены, я понял, что достиг момента, когда могу потакать своим желаниям. Оставаясь там дольше, я ничего не добивался, кроме все возрастающего риска. Поэтому я ушел.

В гараже я положил дорожный комплект в багажник «кадиллака». У меня уже не было того «лендровера», на котором я много лет назад совершил аналогичный исход, но «кадиллак», вполне возможно, отличался еще большей выносливостью. Сам дорожный комплект состоял из дюратанового альпинистского рюкзака фирмы «Метолиус» с разнообразными средствами для выживания, и черной холщовой дорожной сумки «Ти Энтони» с чистым бельем, носками, несколькими незаменимыми рубашками мистера Ли, запасным ноутбуком, телефоном, набором универсальных адаптеров для розеток, запечатанной колодой игральных карт, несессером, двумя чистыми блокнотами двенадцать на двадцать и прочими необходимыми для меня вещами, включая ключи от двери дома, где я вырос, и только что добавленный паяльник, который применили на мне. И для которого я сам рассчитывал найти применение.