Неспящая во льдах

Ведьма сначала оседлала ошалевшего зверя, затем положила его огромную лапу себе на плечо, потом приблизила лицо к перекошенной морде гиганта и поцеловала в тёмный нос. От бесконечных вспышек мишка пришёл в состояние ступора. Он ждал, что вот-вот большая мать-медведица заберёт его к праотцам на небеса в своё созвездие, и был очень озадачен, когда получил свободу. Несколько часов он пытался идти рядом, ворча и вздыхая.

– Иди домой, глупыш! ― Гера сняла перчатку и почесала косолапого за ухом.

Зверь сначала тряхнул головой, а потом замурлыкал, словно кот.

– Я бы взяла тебя с собой, маленький, но в моём лесу слишком жарко. Так что прощай.

Она звонко хлопнула в ладоши. Казалось, этот звук привёл мишку в чувства. Отступив на несколько шагов, он развернулся и помчался прочь, в ледяную пустыню.

Лорд выглядел озадаченным.

– Ничего не понимаю. Все координаты правильные. Но входа нет. Один лёд.

Ведьма прислонилась к высокому сугробу, скинула с плеча манто, вытянула губки трубочкой и сделала очередной снимок.

– Прошло двадцать лет, вампир. Если ты уверен в своих координатах, копай!

Никсон ухмыльнулся.

– Забыл взять совочек из песочницы. Чем копать, ведьма?

Гертруда повернулась к сугробу другим боком и сделала ещё один снимок.

– Не знаю, стоит ли тебе помочь, или побродить тут ещё пару суток… Даже не думала, что все эти вечные льды придутся мне по душе.

Никсон чуть не завыл.

– И ты молчала всё это время? Время, которого у тебя нет, а у меня и подавно? Делай, хоть что-нибудь.

Гертруда сделала пять шагов в сторону вампира, скинула меховую накидку и подняла руки к небу.

– Чёрная магия стоит дороже.

– Я удвою любую цену, только поторопись!

Ведьма принялась медленно раскачиваться, формируя вокруг себя воронку из снежинок. Произнося странные слова, она направила ледяной столб в небо. Никсон был потрясён. В трансе его подруга изменилась до неузнаваемости. Стальные глаза горели холодным огнём, волосы поднялись вверх и оплели её лицо, точно змеи, черты заострились. Она кружила в воздухе, погружённая в странное песнопение. Закончив с распевкой, женщина рухнула прямо на снежную корку.

– Беги, лорд!

– Что? ― Вампир не расслышал.

И тут сквозь узкий коридор, который Гера возвела своим колдовством, хлынул поток яркого света. Он ударил в лёд всего в паре ярдов от Никсона, опрокинул вампира на спину и пробил в многолетней мерзлоте огромную брешь. Неведомая сила понесла мужчину со страшной скоростью вниз, лишая возможности сопротивляться. Ледяной накат, который он почувствовал под спиной, не замедлил движения, а наоборот, придал ускорение. Влетев, как снаряд, в огромную пещеру, Никсон ударился головой обо что-то большое и твёрдое и потерял сознание.

Вампир очнулся, услышав протяжную песню. Гера сидела рядом, положив руки на шишку, выросшую у него на затылке.

– Пришёл в себя? Легче? Мне пришлось вправить твои шейные позвонки и немного поработать с головой. Это тебе будет стоить ещё нескольких золотых.

– Да чего уж там? ― Лорд приподнялся на локтях. ― После экспедиции переселяйся сразу в Монтоней. Надеюсь, его стоимость покроит твои счета.

Ведьма усмехнулась.

– Если бы я хотела жить в замке, то уже давно жила бы в своём собственном, но у меня другие планы на это столетие. Впрочем, если ты так плох, можешь валяться тут, сколько угодно. А я хочу отработать свой гонорар, убраться в Ирландию и не видеть тебя лет пятьсот.

Никсон поднялся и осмотрел ударный предмет, причинивший ему невыносимые страдания. Округлый постамент из цельного камня, покрытый льдом. Он походил на помост для жертвоприношения или на усыпальный парапет.

Гера вела пальцами по его поверхности, закрыв глаза.

– Тут лежала девочка, маленькая девочка, пять сотен лет. Спасая грудного ребёнка от смерти, её мать принесла малышку в эту пещеру и погрузила в глубокий сон. Девочка росла, медленно, но росла. Двадцать лет назад её случайно нашёл бородатый мужчина, смертный. Больше ничего сказать не могу.

Вампир почувствовал, что его волосы встали дыбом. Какая же мать могла сотворить такое с собственным ребёнком? Младенец мог замёрзнуть и погибнуть! И где эта мать теперь?

– Подойди сюда, лорд. ― Гера стояла за каменной нишей. На её руке пылал крохотный огонёк.

– Ты решила растопить вековые льды?

Женщина проигнорировала сарказм. Она поднесла ладонь ещё ближе к стене.

– Ведьмы хуже всех существ Дассета видят в темноте. А тут, кажется, разгадка.

Выцарапанный на льду текст прекрасно сохранился. Он был древним, написанным существом, появившимся на свет, как минимум, две тысячи лет назад.

– Ты понимаешь, что тут написано, Гера?

–Да, да, пять секунд. Слушай. «Кто зло сеё на свете породил, тот никогда уже не покорится. Пусть спит моё невинное дитя, пока сей лёд в моря не превратится. Но кто её разбудит, невзначай, тот мир погрузит в холод, мрак и хаос!»

– Что это значит?

Ведьма вздохнула.

– Ты и сам всё понимаешь. Бессмертная хотела убить собственного ребёнка, но не смогла и спрятала его в пещере на краю света, чтобы зло, заложенное в девочке, никогда не вышло за эти стены.

Она отступила на шаг и вскрикнула. Лорд подошёл ближе.