Несознательный 2.1

Утром проснулся поздно. Девятый час уже шел. Попинал ногами дверь, поинтересовался есть ли с той стороны живые, а то в туалет очень хочется. Пришел старшина, сводил меня воспользоваться удобствами. Потом был завтрак. Спросил бумагу и карандаш. Дали. Я даже не ожидал. Ну теперь хоть будет чем заняться, а не пялиться в потолок или не мерить комнатушку шагами из угла в угол. Я уже ее размеры в моих шагах и так знаю. Правда, пришлось придумывать, чтобы такое «изобретать». Тут подумалось, что ежели я еще какую-нибудь мину или еще что-то подобное им нарисую, то эдак меня долго не отпустят. Ну а что? Сидит узник и рисует для диверсантов очень полезные вещи. Разве ж такого можно на волю отпускать? Он ведь тогда станет для Осназа совершенно бесполезным. Так что хрен моим тюремщикам, а не полезняшки. Правда, пришлось встать и все-таки померить комнатушку шагами до тех пор, пока не придумал, что бы такого рисовать.

Стал набрасывать общий вид БТР-40. Даже железяку свою к делу подключил. В прошлой жизни у нас на экранах этот бронетранспортер часто в фильмах о войне мелькал, причем под видом немецкой бронетехники. Так увлекся, что время обеда осознал только тогда, когда его мне принесли. После обеда продолжил. Потом ужин, удобства и отбой.

Следующий день начался по тому же распорядку. Удобства, завтрак… Но рисованием позаниматься не дали. Провели по коридорам, хорошо хоть не командовали «Стой, лицом к стене» и т. д. Впрочем, никого навстречу или попутчиков вблизи не попалось. Привели явно в допросную. Обстановка уж больно знакомая мне из фильмов. И табурет к полу привинчен. Бляха муха! О чем я думал, когда шел «сдаваться»?

За мной в допросную пришел какой-то капитан, представился «важняком», фамилию я его забыл в тот же момент, когда ее услышал. Но все оказалось пока не так страшно. Капитан извинился за спартанские условия, сказав, что иного кабинета ему тут пока не предоставили. А может это и не понадобится, поскольку меня отсюда могут в любое время перевести в следственную часть. А может и еще куда. Получилось это у капитана двусмысленно. То ли в следственный изолятор на шконку, то ли на конспиративную квартиру. Есть такие у безопасников в немалом количестве. А ты вот думай, куда тебя засунут.

Сначала шел допрос о деле. Долго меня «важняк» пытал, выспрашивая отдельные моменты и так и эдак. А он все записывал. Потом попросил расписаться. Перед подписанием прочитал. Немало он накатал. И подробно так. Потом отпустили на обед. Думал после обеда опять в допросную, но нет. Видать, следак поехал все оформлять, а может на доклад к начальству…

На следующее утро подняли в 7 утра. Удобства, завтрак, допросная. Но в допросной уже сидит майор госбезопасности. Я так сразу и не понял, чего это они. Чем вчерашний капитан не подошел, что на его место целого майора прислали. Но быстро смекнул. Этот майор чуть ли не за приятеля моего хочет казаться. Эдакий из себя дружелюбный, уважительный, меня товарищем майором обзывает, а сам о деле почти ничего не спрашивает. Тут я насторожился по-настоящему. Этому от меня явно что-то другое нужно. Но виду не показываю, а как бы поддаюсь и все такое. Он начал меня о работе расспрашивать, постепенно вопросик каверзные начали попадаться, о том, как это у меня все получается, да еще в разных областях. А вот хрен тебе товарищ майор! Не на того напал. Я из себя тоже рубаху-парня изображать постепенно начал и простенькие логичные объяснения даю. А вычислитель мне местами версии подсказывает. Ему, видать, тоже не слишком интересно, обитать в закрытом теле. До вечера так продолжалось. Потом пришел первый «важняк» — капитан и сказал, что дело официально открыто и оно не на меня, а совсем даже на руководство Наркомата. И что мои сведения якобы подтверждаются из других источников. А кроме того, меня сегодня переводят на конспиративную квартиру, где придется некоторое время пожить. Сколько — не сказал. Но это наверняка он и сам не знает.

А общем, перевезли меня на машине с занавешенными стеклами на какую-то квартиру. Куда — хрен знает. Но это точно в Москве. На ней я прожил 6 дней под присмотром сержанта НКВД. Что там в НКАПе делается, мне никто не говорил. Типа потом узнаешь. Пару раз приходил капитан — следователь. Опять под протокол беседовали, но там в основном темы были мне совсем незнакомые. Периодически появлялся еще и этот второй майор. Под конец мне это надоело, и я у него спрашиваю.

— А что, товарищ майор госбезопасности, вы вот у меня все допытываетесь, как мне удается изобретать то, что у других не получается. Это что, преступление такое, что у меня так здорово получается? Или может нашему народу не нужны эти полезности? — Вот только толку с того. Ответ, он конечно, замылил.