Несознательный

Это я к чему? А вот ни разу не догадаетесь. Думаете это я о празднике нового года? Ну, в принципе да, а вообще нет. Все дело в том, что в конце сентября 1938 года во главе Главного управления государственной безопасности встал Берия Лаврентий Павлович или будет правильней Лавренти Павлес дзе Бериа.

Многие покрутят пальцем у виска и скажут, нашел чему радоваться, сталинскому палачу? И я с ними не соглашусь, радоваться есть чему, это время окончания большого террора. Уже в октябре в Иркутск приехал десант из Москвы и всех наших «оборотней в малиновых околышах» запихали в те же самые подвалы, в которые они загоняли простой народ. Тут нужно признать, что Берия тоже не был агнцем божьим, и зубки у НКВД остались прежними, но расстрелы без суда и следствия прекратились и теперь просто так тебя под белы рученьки, в подвалы не тащили. Да, к нему тоже было немало претензий, потому как для наполнения шарашек спецам могли шить дела без зазрения совести, если не находили реальных причин, но все же согласитесь, то, что было до тридцать восьмого года и стало после, большая разница.

А новый год…, что новый год, праздновали конечно, в клубе авиазавода. Так-то я не любитель подобных праздников, но тут Дмитрий Степанович пошел на принцип, мол, парню почти восемнадцать лет, а он как волчонок от всех прячется, нельзя в наше время быть вне коллектива. Подозрительно выглядит, понимаешь. Вот кто бы говорил, на себя бы посмотрел. Но в чем-то он прав, скоро мне понадобятся характеристики, и хорошая характеристика от комсомольской организации не помешает.

Пришлось присоединяться к своим комсомольцам и тащиться в клуб авиационного завода, который достроили в прошлом году. Нормально попраздновали, буфет организовали замечательный, а оркестр, извините, в новогодний праздник я не признаю, да еще любительский. И это…, за нарушение постановления правительства надо бы наказать секретаря партийной организации завода, ведь что говорилось в постановлении? При праздновании нового года доклады не читать. А он читал, коротенько так, минут на сорок. Но тут надо признать, что читал интересно, все-таки в газетах многого не писали, но Огурцова из Карнавальной ночи он мне чем-то напомнил.

Все-таки циник я конченный, девушки мной заинтересовались, глазками сверкают, а мне скучно до безобразия, ну не хочется мне этих вздохов-ахов разводить, поэтому все больше постарше нравятся, но тут облом, из тех, кто постарше, на меня внимания не обращают. С большим удовольствием посмотрел выступление художественной самодеятельности. И загрустил. Соскучился я по концертам двадцать первого века, а здесь ни микрофонов, ни спец. эффектов, все как то голо и двумерно. Хм, что-то я туплю, в Иркутске театр никуда же не делся? Хотя нет, музыкальный театр, где будут ставить оперетты, появится только в сороковом году, а в драматический лучше не ходить, смотреть пьесы Горького «На дне», то еще удовольствие. Или на фильм сходить? Вроде как видел там афишу комедии Волга-Волга, видимо повтор в прокате, наши комсомольцы еще весной от него были в восторге, до сих пор песни напевают. Давненько я его не смотрел, все решено, завтра схожу вечерком. Но одному идти на фильм как-то не совсем хорошо, надо будет соседку пригласить. Вроде бы девушка серьезная, мою мелкобуржуазную сущность на дух не переносит, но решительная как молоток, гвоздь может и не забьет, но по пальцам попадет сто процентов. За это ее и уважаю, она не опустится до всяких глупостей, вроде любовь-морковь, у нее к мужчинам всего два обращения: гражданин и товарищ…. Я у нее где-то посередине между этими обращениями, вроде как уже не «гражданин», но еще не «товарищ».

Глава 7 Впереди крутой поворот

20 декабря 1938 год. Москва.

- Так говоришь, хороший самолет у товарища Поликарпова получился?

- Очень хороший, товарищ Сталин. Без доработок, конечно, не обойдется, очень много новшеств Николай Николаевич в нем применил, требуется время, что бы заставить их работать как надо, а так сразу скажу, этот самолет получше немецких будет. Надо бы как-то ускорить его испытания.

- Последнее время ходят слухи, что товарищ Чкалов начинает проявлять своеволие, старшие товарищи ему уже не указ, по его словам, «боятся взять на себя ответственность». А я так считаю, правильно товарищ Берия отстранил заслуженного летчика от полетов. Если этот летчик не выполняет распоряжений главного конструктора, то ему не место среди испытателей его самолета. Вы поняли товарищ Чкалов.

- Понял, товарищ Сталин. Но все-таки я испытатель, мне летать надо, а тут в какой-то памятник самому себе превращаюсь. Скоро мхом покрываться начну.

- Летать заслуженному летчику никто не запрещает, а вот лишать других права быть первыми, не по-товарищески. Надеюсь, вы не будете игнорировать приказы товарища Берии?

Для Валерия Павловича такой разговор был неприятен, поэтому он коротко кивнул и быстро переключился на другую тему.