Читаем Несомненно ты полностью

— Я не боюсь смерти. Бог может забрать меня в любое время, когда я ему понадоблюсь. Поскольку любовь всей моей жизни ждёт меня там.

Боже! Неужели сегодня возможно ещё сильнее получить удар под дых?

— У мамы теперь бесконечность впереди. Она может и подождать тебя, — Эйвери наклоняется и целует его в щеку.

Входит медсестра и говорит, что ей нужно сделать кое-какие процедуры отцу перед завтрашней операцией. Элизабет остаётся с ним, а мы с Эйвери спускаемся вниз в кафетерий, чтобы хоть что-нибудь съесть.

— Ты не голодна? — спрашивает она, глядя на мою одиноко стоящую бутылку с виноградным соком.

— Не очень, — пытаюсь выдавить из себя улыбку.

— Всё будет хорошо, — говорит она, взяв меня за руку и крепко её сжав.

— Знаю. Это довольно простая операция.

— Я говорю не о папе, — её голос нежный и до ужаса сочувствующий.

Глупые слёзы возвращаются, но я отказывалась моргать, потому что они снова побеждают. Я делаю глубокий вдох и киваю, сфокусировав взгляд на этикетке бутылки.

— Я переезжаю, — заявляет она.

Боже, как же я люблю её за то, что она знает, когда нужно поменять тему разговора.

— Переезжаешь домой?

Эйвери фыркает.

— Чёрт, нет! Просто поближе к пляжу. Одной массажистке, с которой я работаю, нужна новая соседка. Та, которая бы не играла на волынке.

И мы обе смеёмся.

— Ну, тогда она тебя полюбит. В любом случае, ты никогда не вернёшься домой.

Эйвери сидит и ест свой сэндвич с курицей, а я заставляю себя допить сок. После этого мы снова поднимаемся к папе. Уже темнеет, а операция назначена на раннее утро, поэтому мы решаем поехать домой и дать ему немного отдохнуть.

30 июня 2010 г.

Мы приезжаем в больницу к семи утра, чтобы увидеться с папой до операции. Эйвери и Элизабет убегают за кофе, а я остаюсь в комнате ожиданий. Никогда ещё в своей жизни я не спала так отвратительно. В висках стучало и «Адвил» не помогал, вероятно потому, что я не переставала громко рыдать и выть. После полуночи Эйвери забралась ко мне в кровать и обнимала меня всю оставшуюся ночь. Поэтому я знаю, почему ей так необходима ещё одна доза кофе сегодня утром. Операция «Сломленная Сидни» изматывает. Ничего не звучит более соблазнительно сейчас, чем утопить свои печали в шести упаковках пива от Jack Daniel’s, но я не могу так поступить, потому что у папы сегодня утром операция.

Я не помню, как засыпаю. Но когда Эйвери подталкивает меня локтём, чтобы сказать, что операция закончилась, мне приходится вытереть дорожку слюны с щеки.

— Класс, Сэм. Очень красиво, — смеётся Эйвери, а Элизабет обнимает меня за плечи и ведёт в палату к папе.

Операция проходит хорошо, и врачи планируют отпустить его домой завтра утром, если все анализы будут в норме. Мы практически весь день проводим с папой, разговаривая о переезде Эйвери, о поездке Элизабет и Тревора и о моём списке того, что нужно сделать в Париже прежде, чем умереть. Папа периодически то засыпает, то просыпается, пока он, наконец, не выставляет нас из палаты после того, как съедает свою «замечательную» больничную еду.

— Вы, три курицы, возвращайтесь домой, чтобы закончить своё кудахтанье, — шутит он. Но мы-то знаем, что он говорит серьёзно.

— Мы вернёмся утром и заберём тебя, — говорит Эйвери и целует его.

— Если мы не слишком поздно закончим своё «кудахтанье», — Элизабет крепко обнимает его.

— Я сейчас, — говорю я, и они выходят из палаты.

Я уже хочу сесть на стул, но папа хлопает по месту на его больничной койке. Взяв его за руку, я сажусь рядом с ним.

— Я вылетаю в шесть утра, так что мы не увидимся, пока я не вернусь из Парижа.

Он улыбается.

— Живи по своим правилам, милая. Будь умницей... но живи по-своему. Я так горжусь тобой. Твоя мама тоже бы гордилась тобой. Ты так усердно работала, учась в школе, и продолжаешь упорно трудиться, чтобы довести всё до конца. Не могу дождаться того момента, когда однажды увижу свою малышку куратором музея. Скорее всего, в Лувре, — подмигивает он.

Я смеюсь.

— Конечно. Уверена, что они предложат мне работу, пока я буду там. Какое-нибудь прохождение практики.

— Нет предела совершенству. Несмотря ни на что, Бог действительно благословил нас.

Я вытираю одинокую слезу и обнимаю его.

— Да, благословил. Люблю тебя, папочка. Я позвоню тебе, когда прилечу в Париж.

— Я тоже люблю тебя, милая. Будь аккуратней.

— Буду.

По пути домой мы останавливаемся у магазина для печати. Я отправила им вчера несколько фото, чтобы они их распечатали. Элизабет и Эйвери я говорю, что это фотографии, которые я сделала для друга, и они больше не задают вопросов. Когда мы приезжаем домой, я опускаюсь в подвал и нахожу несколько рамок, которые купила когда-то на распродаже. Вставив фото в рамки, я подписываю их на обратной стороне. После этого я заворачиваю их в обёрточную бумагу и кладу рядом с ними немного денег и адрес для Элизабет с Эйвери, по которому они отправят посылку завтра.

— Пало-Альто? — спрашивает Эйвери.

— Просто сделай это для меня

Она кивает, ничего не спрашивая больше, и обнимает меня.

— Итак, кто из вас двух «куриц» поднимется в такую рань завтра, чтобы отвезти меня в аэропорт?

Эйвери поднимает руку вверх.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену