Несомненная реальность

Олег быстро наклонил голову и тут же с силой ударил затылком назад. Что-то хрустнуло – Олег понадеялся, что нос. Изумленно хрюкнув, Зверь выпустил его. Олег тут же ухватил Владимира за плечо и дернул к себе, одновременно с силой ударив коленом в пах. Взвизгнув от боли, тот согнулся пополам, роняя оружие. Не теряя времени, Олег обогнул его и выскочил из комнаты. Едва не вынеся наружную дверь вместе с косяком, он с грохотом ссыпался по крыльцу, выскочил за калитку и сломя голову зигзагами помчался по улице, стараясь избегать тускло освещенных пятен под фонарями. Сзади грохнул выстрел, пуля свистнула где-то далеко в стороне. На всякий случай Олег вильнул как заяц, свернул в Сивцев переулок и понесся вперед еще быстрее, запинаясь за всевозможные кочки и с трудом удерживаясь на ногах. Десяток метров спустя он свернул в какой-то новый переулок, потом еще в один, и еще…

Через несколько минут он понял, что либо остановится и отдышится, либо умрет на месте. Тяжело дыша, он оперся о забор и прислушался. Звуков погони не слышалось. Он заставил себя сделать шаг, потом еще один, и еще. Пора выбираться отсюда. Нет, господа хорошие, такие приключения точно не для меня. Но ведь смотри-ка ты, сыграли же уроки самообороны! Все-таки Пашка – голова. Если окажусь дома, награжу его медалью. Или орденом. Специально учрежу. И назову «За переубеждение упрямых Нарпредов». А инструктору вообще крест Героя дам. Эх, Пашка, как мне не хватает здесь тебя, ехидного и неунывающего…

Интересно, что скажет Зубатов?

7 сентября 1905 г. Большой Гнездниковский переулок

— …и скажу я вам, что такого идиота, простите за резкость, я еще в глаза не видывал! — директор Секретно-розыскного отделения при канцелярии московского обер-полицмейстера, в просторечии Охранного отделения или даже просто Охранки, явно испытывал желание завершить начатое накануне террористами. Проще говоря, пристрелить Олега. Или свернуть ему шею. Таким милейшего Сергея Васильевича Олег еще не видел. В глазах Зубатова проявился опасный стальной блеск, вся интеллигентность с его физиономии куда-то пропала. Теперь в кресле восседал облеченный властью чиновник с большим опытом разноса подчиненных в пух и прах. Олегу инстинктивно захотелось вытянуться в струнку и одновременно бухнуться лбом о пол, демонстрируя полнейшее раскаяние. Навытяжку стоящий рядом Чумашкин, судя по лицу, испытывал аналогичные чувства.

— Смотрите сами, что вы натворили! — продолжал отчитывать его Зубатов. — Воспользовавшись совершенно секретной служебной информацией, к которой я допустил вас по собственному, увы, недомыслию, вы явились к одному из поднадзорных субъектов, явно дав ему понять, что он раскрыт и находится под подозрением. Одновременно вы спугнули еще двоих опаснейших преступников, которых департамент Медникова ведет уже полтора месяца. Местонахождение всех троих установить сейчас не представляется возможным, а ведь они – террористы, которые в любой момент могут заняться любимым делом: бросать бомбы. Имейте в виду, Олег Захарович, новые их преступления, если они состоятся, окажутся на вашей совести! Кроме того, вы явно обнаружили свою принадлежность к Охранному отделению перед преступниками, навсегда лишив нас возможности исподволь наблюдать хотя бы за Бархатовым в ситуациях, которые не внушают ему никакого подозрения. Бесценные сведения о террористической ячейке, к которой принадлежит химик, через вас уже не получить ни при каких обстоятельствах. Я уж не говорю, что ваша жизнь теперь находится в большой опасности. Террористы могут захотеть убить вас просто на всякий случай. Имейте в виду, крови они не боятся, предателей или тех, кого считают таковыми, казнят беспощадно!

Зубатов грохнул кулаком по столу. Время для оргвыводов, обреченно подумал Олег – и не ошибся.

— Я вынужден отменить ваш допуск к личным делам подозреваемых, — заявил Зубатов. — Господин штабс-капитан, я чрезвычайно недоволен и вами тоже. Господин Захаров человек новый в наших краях, ошибки совершает по глупости или просто по недомыслию. Но вы-то, опытный офицер, как вы могли так опозориться? Я вменил вам в числе прочего доставку господина Кислицына из Отделения до дома и обратно. Вы же вчера пренебрегли своими обязанностями, тем самым позволив ему без присмотра пуститься в сомнительные авантюры. Я отстраняю вас от задания. Явитесь к Медникову и доложите, что на вас наложено взыскание. В дальнейшем вы снова поступаете в его распоряжение. Вы свободны.

Чумашкин обреченно кивнул, бросил к голове ладонь, забыв, что в штатском, бросил на Олега виноватый взгляд, развернулся и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Зубатов снова обратил взгляд на Олега.

— Между прочим, во взыскании тоже виноваты лично вы, — устало сказал он. — Олег Захарович, вы же взрослый человек. Именно на это я надеялся, давая вам разрешение работать с архивом. И что? Вон, вся физиономия исцарапана после вчерашнего приключения.