Несомненная реальность

— Нет-нет, что вы… — пробурчал Гакенталь, с явной неохотой отрываясь от бумаг. — Просто бухгалтерия, понимаете ли, наука иной раз похлеще механики. Доверь ее молодежи, — он неодобрительно покосился на Овчинникова, и тот смущенно отвел глаза, — и можно прогореть прямо за месяц. А, ладно! — он решительным жестом смел все бумаги в кучу. — Потом закончу. Приступим. Ганс Генрихович, вы у нас сегодня главный эксперт, поскольку мы со Степаном Васильевичем в вопросах бензиновых двигателей мало компетентны. Олег Захарович, вчера в ресторане вы задавали мне интересные вопросы. Полагаю, господин Шрубель сумеет ответить на них лучше меня. Итак?

— Сделаем лучше, — Олег аккуратно положил на стол картонную папку, позаимствованную у Войлошникова, для чего специально заехал в Отделение. Можно, наверное, обойтись и без папки, но чертежи под мышкой производили какое-то несолидное впечатление. — Сегодня с утра пораньше я немного поработал карандашиком. Чертежник из меня никакой, уж извините, но суть понять можно.

Он сунул под нос Шрубелю схему и выжидающе замолчал. Несколько секунд тот скептически разглядывал рисунок и подписи, но внезапно высокомерная скука начисто пропала у него из взгляда.

— Позвольте! — воскликнул он. — Но вот тут – это же глупо! — Он ткнул пальцем в непонравившееся место. — Если поджигать смесь до того, как поршень в цилиндре дойдет до верхней точки, вы существенно понизите мощность двигателя!

— Ну еще чего! — обиделся Олег. — Смотрите сами…

Следующих пятнадцать минут они со Шрубелем вели ожесточенную перепалку. Немец горячился, стучал костяшками по столу, пренебрежительно фыркал, но Олег в ответ лишь широко ухмылялся. У него слипались глаза – недосып давал себя знать, но все аргументы Шрубеля разбивались о глухую стену его защиты. Рисунок, столь взволновавший профессора, почти точно воспроизводил принципиальную схему двигателя старенькой трехтонки «Ураган-17», которую давным-давно и в другой жизни изучал с мальчишками в кружке картинга незабвенный Мартин Петрович Заколесников, учитель труда и физкультуры. Его рокочущий сердитый бас и сейчас звучал в олеговых ушах, помогая отбивать наскоки взбудораженного немца.

Наконец профессор сдался. Он еще несколько секунд недоверчиво смотрел на схему, потом, шевеля губами, снова поводил пальцем по подписям и кивнул.

— Да-с, молодой человек, в оригинальности мышления вам не откажешь, — заявил он, вновь приобретая высокомерный вид. — Я все еще не убежден до конца, что ваша конструкция заработает, но, определенно, рациональное зерно есть. Однако и слабых мест хватает. Взять ту же электрическую батарею… аккумулятор, вы ее называете?.. да, батарея должны обладать большой мощностью. И, самое главное, ее придется очень часто менять. А если она иссякнет в дороге? Двигатель выйдет слишком массивным, и заводить его рукояткой выйдет очень, очень сложно. Работы Камилла Фора, конечно, продвинули технику батарей довольно далеко, но…

— Об аккумуляторах – отдельный разговор, — махнул рукой Олег. — Аккумулятор я сварганю, дурацкое дело нехитрое. Закавыка в том, что он разряжается только при запуске двигателя, а вот в движении, наоборот, подзаряжается.

— Позвольте, господа, — встрял Овчинников. — Совсем недавно в одном журнале я читал о работах господина Эдисона. Два года назад он начал экспериментировать с батареями с целью сделать их более компактными как раз для установки на автомобили. И, судя по всему, он продвинулся довольно далеко. Как мне помнится, он применил железо-никелевые батареи на едком калии…

— Ну, вот видите, Ганс Генрихович, — Олег благодарно кивнул инженеру, — все решается. И с перегревом движка разберемся. Поставим водяное охлаждение вместо воздушного, и станет куда легче. Сейчас пусть нас детали не волнуют. Федор Федорович, вы-то что скажете? Убеждены в работоспособности идеи?

Гакенталь вопросительно взглянул на Овчинникова и, поймав его едва заметный кивок, хлопнул ладонью по столу.

— Так скажем, Олег Захарович: ваша идея не является бредом сумасшедшего, каковых в последнее время развелось, пожалуй что, многовато. Считайте, что вы нас убедили. Попробовать стоит. Пожалуй, я смогу выделить вам небольшую мастерскую и несколько рабочих. Стройте действующую модель. Если заработает, обсудим, как брать патент.

— Строить? — удивился Олег. — Федор Федорович, прошу прощения, но я видел ситуацию несколько по-другому. Я хочу подарить вам идею. Вы владелец производства, вам и карты в руки – стройте, испытывайте, патентуйте. Мой интерес здесь – чистое любопытство. Заработает – пожалуйста, извлекайте любую прибыль любыми средствами. Решите выплатить мне как автору идеи вознаграждение – скажу спасибо. Нет – не обижусь. У меня имеются некие долгосрочные планы сотрудничества, и я с удовольствием еще поработаю с вами. Но – как консультант, не как механик.

— Хм… — Гакенталь нахмурился. Такого поворота он явно не ожидал. — Должен сказать, для меня несколько неожиданен ваш… альтруизм.