Несомненная реальность

Ночью Олегу приснился кошмар. Он открывает заседание правительства почему-то на зеленой солнечной лужайке, окруженной вокруг непроглядно-черным еловым лесом. На его столе лежит кипа бумаг, и он отчаянно копается в ней, стараясь разыскать нужную, но наброски «Ночного танцора» куда-то запропастились, а значит, никто не поверит в то, что план существовал. Поражение неизбежно, и снайпер на крыше уже навел на него винтовку и тщательно целится, ухмыляясь самодовольной улыбкой Шварцмана. Бушует митинг на площади, люди беснуются, что-то выкрикивая, у самого подножия трибуны, а Пашка о чем-то мило болтает с Оксаной, сально ему подмигивая и незаметно показывая большой палец. Он пытается спрыгнуть с трибуны, потому что не в него, а в Оксану целится снайпер, но Безобразов поднимает его за воротник и сажает к себе на плечи, и солнце теплого майского полдня ласкает его своими лучами. Он тянется ручонками к воздушному шарику и счастливо смеется, потому что папа с мамой сегодня тоже такие нарядные и веселые, но шарик разлетается под пальцами ворохом листов в клеточку, расчерченных таблицами с непонятными символами. «А-один – попал, А-2 — ранил, А-3 — убил!», — сердится Пашка, превращаясь в Джао. — «Неужели ты не понимаешь, что все вокруг – психоматрицы? Одни сплошные психоматрицы, и ты тоже психоматрица, вот так!» Демиург выдергивает из него скрепку, и Олег, отчаянно цепляясь руками за ускользающий воздух, тоже разлетается на отдельные листки, тающие в удушливом ледяном воздухе космического пространства, и все двадцать семь звезд впиваются в него игольчатыми лучами…

Всхрипнув, он резко сел на кровати, выдирая себя из цепких щупальцев сновидения. Спина саднила и чесалась. Отдышавшись, он выбрался из постели и зажег свечу. В ее свете на простыни явно виднелись нахальные ползущие клопы и несколько темных полос – по всей видимости, от раздавленных им во сне насекомых.

— Вот пся крев, — ругнулся Олег подцепленным у Крупецкого словечком. — Надежная гостиница, оно и видно! Клопы и те себя здесь в безопасности чувствуют…

Он присел на стул, вытирая со лба испарину. Психоматрица… Ты – психоматрица. Не обманывай себя. Нет у тебя никакой испарины, а есть фальшивка, скармливаемая тебе через… как их назвал Джао? Стандартные каналы обмена информацией? Ни глаз, ни ушей, ни носа, одни только стандартные каналы! Рехнуться можно…

Стоп, жестко оборвал он себя. Хватит истерик. Ты уже эту мысль на тысячу раз обмусолил. И раз решил вернуться к ее обдумыванию позже, когда эмоции улягутся, то так и поступи. Держи слово хотя бы перед самим собой. Неврастеник несчастный!

Он снова встал и начал прохаживаться по комнате, не обращая внимания на скрипучие половицы и сбившийся под босыми ногами половичок. Сердце бухало, сна не чувствовалось ни в одном глазу. Где-то вдалеке часы пробили дважды. Два часа… Два часа ночи седьмого октября тысяча девятьсот пятого года от эр ха по… как бишь его там? Юлианскому календарю? Или григорианскому? В общем, по тому, который местный. По второму, заграничному, соответственно, двадцатое октября. Тысяча девятьсот пятый год от некоего мифического события, которое на самом деле произошло – если произошло – миллионы лет назад в хрен знает какой точке мироздания, но уж совершенно точно – не у местной звезды и не на местной планете. Интересно, кстати, как выглядит здешнее небо, если смотреть на него по-настоящему, а не через «стандартные каналы»? Наверняка ведь джамтане не могли перелопатить звезды в небе, чтобы они соответствовали картине, описанной в исторических астрономических атласах. Или могли? Нет, вряд ли. Куда проще атласы подделать.

Он резко остановился и хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! У него совсем вылетели из головы листы, которые сунул ему Джао на прощанье! Тогда, в поезде, он торопливо спрятал их за пазуху, чтобы избежать лишних вопросов спутника, потом переложил в чемодан, да так и забыл. Он торопливо вытащил чемодан из-под кровати, выхватил мятые листы сероватой газетной бумаги, присел к столу, поближе к свечке, и углубился в чтение.

* * *

«Общий вызов элементов Сферы. Трансляция сырых данных. Частичная расшифровка материала по истории Дискретных. Высокий приоритет. Конец заголовка».

…Игра всегда являлась заметной составной частью существования высокоразвитой биологической жизни. Еще до того, как у гоминидов проявились зачатки разума, она позволяла детенышам высших животных оттачивать рефлексы и обучаться избегать опасностей реальной жизни в относительно безопасной обстановке. С появлением социального человеческого разума роль игры еще более выросла. Она стала необходимым инструментом обучения детей жизни во все усложняющемся обществе, позволяя приспособиться к типовым сценариям поведения в рамках социальной и технологической пирамиды. По сути, огромную роль в рассудочной деятельности человека играли навязанные в детстве окружающим сообществом знания и психологические шаблоны поведения. И именно эти знания и шаблоны усваивались в играх.