Несомненная реальность

— Филер должен иметь хорошую память, выносливость и терпеливость, — задумчиво начал перечислять Крупецкий. — Он должен уметь незаметно следить за подопечными или за местностью, в том числе переодеваясь в разную одежду – кучера, уличного торговца, дворника и так далее. Ну, в общем, разные вещи. Как-то раз, — неожиданно он широко ухмыльнулся, — Чумашкин скрывался на конспиративной квартире, где намеревались собраться предполагаемые заговорщики. Он не нашел ничего лучше, чем укрыться в ванной комнате в баке для воды. Представляете, какой вышел номер, когда хозяйке вздумалось принять ванну!

— Помню, он рассказывал, — фыркнул Олег. — И что?

— Да ничего, — пожал плечами филер. — Потом два месяца проходу ему не давали, все интересовались, каково в баке сидеть, покуда хозяйка ванну принимает. Едва с кулаками бросаться не начал в конце концов.

Через пару минут ничего не значащего разговора Крупецкий сослался на сонливость и ушел к себе.

— В первый раз за уж и не припомню какой срок удается две ночи подряд в кровати провести, — пояснил он. — Грех упускать такой случай. С хозяином я договорился, завтра в семь утра нас разбудят. Завтракаем, и в девять выезжаем.

Оставшись один, Олег какое-то время лениво перелистывал оставленный Крупецким иллюстрированный справочник террористов. Однако нудная книжка, плохо разборчивая при свете пары гостиничных свечей из стеарина – электричества здесь не имелось, равно как и газовых горелок – вскоре ему наскучила. Он достал из кармана пальто часы, забытые мошенником в поезде, и какое-то время крутил их в руках, разбираясь. Хотя и медные, часы ему понравились. Он аккуратно прицепил к жилету цепочку и засунул часы в нагрудный карман. Зеркала в номере не оказалось, но он надеялся, что выглядит достаточно солидно – в конце концов, вряд ли граф разбирается в часах лучше его самого. А завтра утром солидность определенно не помешает.

Часы показывали начало девятого вечера, но на дворе уже стояла густая тьма. Он еще раз попытался прокрутить в голове сценарий завтрашнего разговора, но обнаружил, что мысли путаются. Мысленно махнув рукой – авось кривая да вывезет! — он повернул в дверном замке ключ, разделся, плюхнулся на постель и неожиданно для себя мгновенно заснул крепким сном.

* * *

— Стравливайте давление, — негромко скомандовал Овчинников.

Вагранов быстро закрутил маховик запора, и из отводной трубы донесся негромкий свист газа.

— Только бы не прорвало уплотнения, — пробормотал Грузиков, мелко перекрестившись. — Только бы…

— Не действуй на нервы, Алеша, — оборвал его Вагранов, прислушиваясь. — Ты их проверял, я их проверял, господин Шрубель их проверял. Ничего уплотнениям не сделается. Степан Васильевич, умоляю вас, вы форму криво и неплотно вставили. Поправьте моментально!

Овчинников пощелкал пальцем по форме и ухмыльнулся.

— Кто там только что нервы упомянул? — шутливо спросил он. — Все ровно и плотно. Еще пять атмосфер… три… одна… хоп!

Инженер с усилием потянул за рычаг, и из аппарата донеслось шипение.

— Так, пошла масса… — пробормотал он, заглядывая в узкое окошечко из толстенного стекла. — Пошла, родимая! Сейчас мы ее в форму…

Остальные сгрудились у него за плечами, пытаясь рассмотреть происходящее.

— Вот так. Ну что, господа, раз-два-три-четыре-пять, начинаем доставать!

Он быстро ослабил зажимы, клещами вытянул из паза пышущую жаром форму и быстро сунул ее в подготовленный бочонок с холодной водой. Раздалось шипение, в воздух взметнулось облако пара.

Овчинников повернулся к аудитории.

— Ну что, господа, поздравляю вас с историческим моментом. Похоже, триоксид хрома действительно является прекрасным катализатором для реакции полимерного синтеза в этиленовой среде. Мои поздравления, господин профессор, — обратился он к скромно протирающему пенсне Белиховскому. — Вы действительно сотворили чудо, организовав производство чистого триоксида в настолько сжатые сроки.

— Только благодаря неоценимой помощи Ганса Генриховича, — Белиховский слегка поклонился в сторону Шрубеля. — Однако еще раз должен предупредить вас, что у меня более не осталось материалов, а некоторые их них нужно заказывать в Германии.

— Неважно, — снова широко улыбнулся Овчинников. — Главное, судари мои, что мы сумели доказать принципиальную жизнеспособность данного процесса. Завтра я продемонстрирую наши результаты Гакенталю и господам из «Русского банка», и мы сможем приступить к конструированию первой промышленной установки для производства полиэтилена!

— А не делим ли мы шкуру неубитого медведя? — взволнованно обратился к нему Вагранов. — Ради бога, Степан Васильевич, да покажите же вы, в конце концов, результат, не томите душу!

— Запросто, — подмигнул ему инженер и извлек из бочки остывшую гипсовую форму. Теми же щипцами он осторожно отделил верхнюю ее половину, лоснящуюся от машинного масла, и вытащил из нижней ее части матовую полусферу с четырьмя выступами-ножками. — Вуаля, мсье! Пожалте покорно вашу золотую чашу. Нет, не золотую, а куда более дорогую!