Несомненная реальность

Олег с трудом удержался, чтобы не хмыкнуть от изумления. Завтрак после полудня? И чтобы Зубатов пригласил кого-то к себе? Нет, заезжих чинов, даже младших офицеров из провинциальных отделений, он водил к себе регулярно, но чтобы своих служащих? Впрочем, много ты о нем знаешь, одернул он себя. Ты-то в отделении хорошо если три-четыре часа в день проводишь, а он – с девяти утра до двух ночи. Как только жена терпит?

Обитал Зубатов в служебном флигеле в глубине на удивление тихого двора градоначальства. Шум проспекта надежно глушился большим зданием и разбитым перед ним садом, уже почти облетевшим по осеннему времени. Лишь изредка доносилось ржание лошадей из расположенной за несколькими рядами деревьев жандармской конюшни. Утренний моросящий дождик уже закончился, и в свежем воздухе стоял еле ощутимый прелый запах опавших листьев. Стремительно взбежав по ступенькам резного крыльца, хозяин предупредительно пропустил гостя вперед и вошел сам, вытирая ноги от слякоти.

— Настя! — крикнул он громко, и из кухни в прихожую выбежала полная девица в платке и заляпанном переднике, круглыми глазами уставившаяся на Олега. — У нас гость. Поставь на стол еще один прибор. Добрый день, Анечка, — улыбнулся он появившейся из большой светлой комнаты миловидной женщине в простом черном платье с накинутой поверх шалью. — Познакомься – Кислицын Олег Захарович, мой сотрудник. Олег Захарович, это моя жена, Анна Николаевна Михина. Прошу любить и жаловать.

— Здравствуйте, — Олег неловко поклонился, смутившись от неожиданности. — Рад знакомству.

— Я тоже рада, — Анна Николаевна одарила его слегка натянутой улыбкой. — Пожалуйста, проходите в столовую. Завтрак стынет. Тарелки Настя сейчас принесет.

Пока Зубатов рассеянно жевал, читая отчет, Олег осторожно прихлебывал наваристый борщ из глубокой тарелки, исподтишка оглядываясь по сторонам. Очевидно, хозяева отнюдь не стеснены в средствах. Добротная мебель, мягкие кресла и диван в углу, резные ножки стола, тяжелые вышитые гардины на окнах и – чудо из чудес в России – рожки электрических ламп накаливания в люстре под потолком. На столике в углу располагался черный ящичек, в котором Олег опознал телефонный аппарат. Устройство по форме отличалось от того, что стояло в служебном кабинете Зубатова, но определенно являлось телефоном. По крайней мере, у него наличествовали раструб, куда надлежало говорить, трубка, приставляемая к уху, и ручка для накручивания. Олег в очередной раз сделал себе зарубку на память: поговорить с каким-нибудь телефонных дел мастером и донести до него гениальную идею объединения микрофона и динамика в одной конструкции.

— Наше проклятие, — вздохнула Анна Николаевна, перехватив его взгляд. — У нас даже в спальне такой стоит. Трезвонит день и ночь…

Олег открыл рот, чтобы ответить, но тут его шеф отложил в сторону доклад.

— Неплохо для первого раза, — сообщил он и проглотил ложку супа. — Я имею в виду общение с потенциальным секретным сотрудником. Писать доклады вам еще следует подучиться, но сейчас речь о другом. Должен отметить, что ваше поведение на митинге кажется мне не слишком разумным и весьма рискованным, но результат себя оправдал.

Он отломил и задумчиво прожевал кусочек хлеба.

— Хотя, замечу, все-таки определенные ошибки вы по неопытности допустили. Так, хотя вы и беседовали с… — он бросил взгляд на доклад. — …с Ухватовым Михаилом Ивановичем глазу на глаз, встречу вы ему назначили в присутствии товарищей, что в будущем способно бросить на него тень подозрения. Между тем, судя по написанному, означенный Ухватов является одним из неформальных лидеров рабочего движения. Несмотря на то, что формально Орехо-Зуевские мануфактуры не входят в сферу интересов Московского отделения, иметь там своих сотрудников для нас очень желательно. И тот факт, что вы вышли на него спонтанно, говорит в вашу пользу. Однако данный контакт потребуется развивать, и…

— Прошу прощения, — весьма невежливо перебил его ошарашенный Олег, — но я не занимался вербовкой стукачей. Я просто в неформальной манере выяснил…

— Олег Захарович! — слегка поморщившись, остановил его Зубатов. — Я не совсем понимаю использованный вами термин «стукач», но, судя по интонации, вы явно вкладываете в него отрицательный смысл. Боюсь, что вы подвержены влиянию все тех же стереотипов, что и наша излишне либеральная интеллигенция. Наши секретные сотрудники используются отнюдь не для организации провокаций, как любят писать в газетах. Они – необходимый элемент в системе получения информации, без чего невозможен политический сыск. Смею вас заверить, что я не отношусь к секретным сотрудникам так же, как некоторые мои коллеги. Для меня они отнюдь не расходный материал, который можно выжать до дна и выбросить за ненадобностью. И именно потому я считаю своим долгом прояснить некоторые детали. Вы что-то хотите сказать?

— Видите ли, Сергей Васильевич, — Олег осторожно промокнул губы салфеткой, — для меня немного неожиданна интерпретация разговора с тем парнем как вербовки. Меня просто интересовала общая картина…