Несокрушимые

Молчанов стал расстёгивать кафтан. Присутствующие осуждающе закачали головами: мало того, что невежда перебивает короля, он ещё осмеливается раздеваться в его присутствии. Но Сигизмунд движением руки погасил недовольный ропот. Молчанов, сняв кафтан, сунул его Гонсевскому, который развёл руками, прося извинения за плохо воспитанного посланца, а сам принялся разматывать обёрнутую вокруг туловища холстину. Справившись с этим делом, он выказал намерение самолично вручить её королю, однако был решительно остановлен велижским старостой — согласно дворцовому этикету, король мог брать что бы то ни было только из рук своих подданных. Гонсевский возвратил кафтан Молчанову, взял у него холст и развернул перед королём. Тот не смог удержать изумлённого возгласа. Гонсевский, нисколько не смущаясь, распорядился поднести свечи поближе, чтобы лучше рассмотреть разворот. Участники совещания тянули головы и кляли Гонсевского, обрёкшего их на унизительное томление, а тот, не обращая на них внимания, действовал по своей задумке. Судя по всему, увиденное произвело на короля весьма отрадное впечатление, он милостиво глянул на Молчанова и протянул ему руку для поцелуя. Лишь потом обратился к сановникам:

   — Не правда ли, это любопытно, господа?

Гонсевский повернул холст, и господам ничего не оставалось делать, как выказывать своё восхищение вслед за королём. Увиденное стоило того: на холсте был изображён Сигизмунд, увенчанный шапкой Мономаха!

   — Вашему Величеству очень подходит сей убор, — выразил общее мнение Симонетта. Лишь Жолкевский пробурчал насчёт того, что надеть эту шапку будет не так просто. Тогда Молчанов, повинуясь лёгкому толчку Гонсевского, снова бухнулся на колени и вскричал:

   — Прогони узурпатора Шуйского, приведи своё славное войско, сядь о конь и сделай... — от избытка чувств он подавился слюной и запнулся.

   — И сделай ход конём, — громко сказал Гонсевский, разрядив возникшую было неловкость.

Король рассмеялся, а вместе с ним и всё окружение. Вопрос о походе на Москву был решён окончательно.

КЛЮЧ-ГОРОД

От Москвы на запад не было города важнее Смоленска, он являлся торговым мостом в Европу и центром края, соседствующего с недружественным соседом, от которого приходилось держать на замке западные рубежи. Ключ от замка как раз и находился в Смоленске. Русские правители хорошо понимали значение ключ-города, заботились об его укреплении. Умнее и дальновиднее всех оказался Борис Годунов, приказавший соорудить там сильную каменную крепость взамен прежней деревянной. Строил её Фёдор Конь, отличившийся до этого на сооружении Белого города в Москве. Царский приказ был выполнен отменно: крепость, возведённая в 1602 году на левом холмистом берегу Днепра, имела 38 башен, а по протяжённости уступала лишь Великой китайской стене и кирпичной ограде вокруг Константинополя, но была гораздо сильнее последней.

Русский строитель готовил своё детище к условиям самой жестокой битвы. Для фундамента копали котлованы глубиной в две и шириной в три сажени. Эти огромные ямы проливали известковым раствором, затем набивали булыжником, его заливали жидкой глиной, на неё снова лили извёстку, далее шёл кирпичный щебень и новый слой булыжника — так слой за слоем на все пять метров. На этаком фундаменте делался 3-метровый цоколь из крупного бутового камня, над ним кирпичная кладка (на некоторых участках до 11 рядов!), затем каменный валик и снова кирпичная кладка, завершающаяся нарядными двурогими зубцами. Высота сооружённых подобным образом стен достигала 15 метров, а над ними поднимались красавицы-башни, самая высокая из которых, Днепровская, имела почти 40-метровую высоту. Это позволяло использовать четыре уровня защиты: подошвенный бой у цоколя, затем два средних боя и верхний. Много разных инженерных хитростей устроил Конь: снаружи стен на расстоянии восьми метров сделал глубокие ходы для прослушивания земляных работ противника, установил опускаемые железные решётки на воротных башнях и подъёмные мосты, придумал навесные бойницы, через которые было сподручно метать камни и лить смолу на толпящихся под стенами врагов.

Крепость была хорошо вооружена, в ней имелось 170 пушек и много иного оружия, ядер, пороха, прочих ратных и продовольственных припасов. В гарнизоне числилось до 3,5 тысяч человек. Он состоял из смоленских дворян и детей боярских, подкрепляемых на случай войны дворянскими отрядами из соседних городов, пушкарей и четырёх стрелецких приказов. А ещё город славился толковыми воеводами, их посылали сюда не на прокорм и выбирали не по чести, на первое место ставили истинную доблесть и разумение. Нынешний воевода Михаил Борисович Шеин этим качествам вполне удовлетворял. Своей смелостью и отвагой он обратил на себя внимание ещё в битвах с первым Самозванцем, за что царь Годунов произвёл его в чин окольничего и послал воеводой в Новгород-Северский. Там молодой окольничий выказал деловую смётку и преданность царскому престолу, замеченные новым царём. Год тому назад Василий Шуйский назначил его первым воеводой в Смоленск.