Неслучайный сосед

Все, кроме бабушки и тети с мужем, уже уехали. Папа был на кухне, когда в  коридоре хлопнула дверь и послышались тихие голоса, но из-за телевизора и громкого голоса бабушки я не смогла ничего разобрать. Подумала, что вернулся кто-то из гостей и продолжила слушать рассказы родственников, которые старательно избегали при мне разговоров о сложившейся ситуации в нашей семье. Вдруг папа позвал меня и я, спрыгнув с дивана, помчалась к нему. Да так и замерла в коридоре, когда увидела маму. Она мялась на пороге, не раздевалась. Хотелось броситься к ней, обнять со всей силы. Но то, что она стояла там как чужая, вселяло страх. Яростная обида и жгучая радость душили меня, и хотелось расплакаться, но даже это не получалось. Я хлопала глазами, глядя то на папу, выглядевшего очень уставшим, то на маму, отчего-то очень печальную. Наконец, она отмерла и прошептала таким родным, безумно дорогим мне голосом: «– Ну, иди же ко мне, зайчик». И я пошла. Побежала. Бросилась, крепко обхватила колючее, влажное зимнее пальто и уткнулась в мокрый лисий мех, пропахший мамиными любимыми духами. И разревелась, улыбаясь до ушей.

Мое желание, что я загадала, задувая десять свечей на торте, сбылось. И я была счастлива.

Вот только слишком скоро всё стало рушиться с удвоенной силой.»

Запись 5.

"Мама продержалась дома месяц. Прекрасные, счастливые тридцать дней, за которые я смогла поверить, что всё наладилось, теперь всё будет хорошо и наша жизнь вернулась в прежнее русло и стала даже лучше. Однако я горько обманулась.

В своей комнате я никогда не слышала криков или ссор. Лишь когда родители говорили на кухне или в коридоре, до меня доносились обрывки фраз. Ничего не предвещало плохого. Совсем. Или я просто ничего не понимала.

В школе больше не лезли с вопросами, уже видели, что мама приводила меня в школу и встречала после. Мои оценки сразу скакнули вверх и вышли на прежний уровень, я всегда была хорошисткой. Вот и в этот день, я, в приподнятом настроении, с подружкой под ручку и с идущим рядом Женькой, направлялась к воротам, где ждали родители. Мы весело болтали о новой серии мультсериала, на который подсели почти все в нашем классе. Попрощавшись, ребята разбежались к своим родственникам. Маму я не увидела среди других взрослых и хотела подождать на территории, когда увидела папу. Я несмело пошла к нему, предчувствуя плохое. Он приезжал крайне редко за мной – плотный график на работе, и это не предвещало ничего хорошего. И я была права. Папа, как и всегда, выглядел холодным, не выдавал ни одной эмоции. Ледяная глыба. Затаив дыхание, спросила, пытаясь поймать взгляд отца. Лишь на мгновение наши глаза встретились и я увидела сожаление. Или боль?

– Пап, что случилось? Где мама? – получилось едва слышно, и я уже громче, дрожащим голосом повторила: – Где мама, пап?

Он тяжело вздохнул.

– Она уехала. Обещала приехать через месяц.

Тело стало каким-то тяжёлым и непослушным. Я привалилась спиной к тонким металлическим прутьям, больно врезавшимся в лопатки. Рюкзак кулем упал рядом, выпав из рук.

– Пойдем, Полина. Я куплю тебе мороженое.

Он протянул руку, взял рюкзак и "отлепил" меня от решётки. Я поплелась рядом, смахивая рукой злые слезы и хлюпая носом.

– Я не хочу ничего. Поехали домой, – сквозь слезы сказала я.

Папа посмотрел на меня с тревогой. Мне стало ещё больше не по себе. Последний раз я видела такую его реакцию, когда слегла с огромной температурой во время ветрянки. Он тогда испугался не на шутку.

Оказавшись в опустевшей квартире, а без мамы она казалась именно такой, папа отправил меня мыть руки, а сам согрел еду и поставил на стол. Налил для меня какао, а сам ушел к себе в спальню, заниматься работой. Решил сегодня не возвращаться в офис. Я сняла куртку, вымыла руки, без аппетита взглянула на еду и убежала к себе в комнату. Упала на кровать, не раздеваясь, уткнулась лицом в подушку и проплакала до самой темноты, пока не уснула. Папа несколько раз останавливался у моей двери, но так и не зашёл. А у меня, сквозь обиду и боль, проступал один вопрос: "Почему она так поступает с нами?"

Запись 6.

«Через месяц она не вернулась. Или даже через полтора. Мы с папой приспосабливались жить вместе. Он нанял женщину, которая приходила по будням, чтобы приготовить еду, постирать и погладить вещи, забрать меня из школы.

Мне казалось, моя жизнь замерла. Это было похоже на то, как если бы я сильно-сильно испугалась, и на самом пике эмоции сделали паузу и не дали успокоиться, заставляя находиться в таком состоянии постоянно. Одноклассники, не все, но многие, превратились в зверей. Вместо сочувствуя я натыкалась на упрёки и издёвки. «Тебя даже родная мать не любит» говорили они. Или «Ты такая криворукая, что даже мать тебя бросила». Да, я была рассеянная. И да, эти слова ранили, как ножом под кожу. Учителя больше не пытались вмешиваться. Всё превратилось в болезненный день сурка.