Неслучайная встреча

– Вот я, Галка, дура так дура. Целый день просидела, а главного не сказала. Танюха-то у меня почти на сносях.

Хозяйка от ужаса закрыла рот рукой и чуть не перекрестилась. Только этого не хватало. Еще один ребенок, когда двоих содержать не на что. И о чем только люди думают?

– В общем, – как ни в чем не бывало, продолжала стрекотать Милочка, – у нас сейчас начнется настоящий сумасшедший дом. И так не слишком спокойно было, а теперь и вовсе житья не будет. Так что, когда к тебе выберусь, и не знаю. Мальчишек, конечно, теперь в детский сад определим, но он-то тоже не круглосуточный, забирать часов в пять надо. А еще на всех приготовь, постирай, погладь. Валерочке-то сейчас еще больше ишачить придется. Но ничего, мы как-нибудь справимся. А еще знаешь что Танюша предложила? Как малышу годик исполнится, так частный детский сад откроем. Небольшой, конечно. Но деток трех-четырех возьмем. Как выживу, не знаю, но выживу обязательно. Кто им, кроме меня, плюшек на полдник испечет? Ладно, я побежала.

– Заездили тебя совсем. – Галина Николаевна крепко обняла подругу.

– Точно, – вздохнула та в ответ. – Ну, не всем же так везет, как тебе. – Милочка чмокнула именинницу в щеку и исчезла за дверью.

Хозяйка сидела на кровати, слушала, как, удаляясь по коридору, весело грохочут судочки в пакетах, и тихо плакала. Ей было очень, очень жалко… вот только она никак не могла понять, кого именно.

Неслучайная встреча

– Ну, пока! – Машка крепко обняла Тасю, быстро клюнула в щеку, громко шмыгнула носом и пошла прочь, не оглядываясь, чтобы скрыть градом бегущие слезы. Машка не любила долго прощаться.

Тася с тоской смотрела на удаляющуюся слишком прямую спину подруги. Казалось, что чем дольше она будет видеть веселые желто-красные полоски Машкиного свитера, тем дольше останется с ней. Точнее даже не обязательно с ней, а просто в этом другом мире, в который Тася успела влюбиться всего за неделю. Она разглядывала все вокруг восхищенными глазами и не уставала восторгаться пейзажем, домами и просто людьми, что-то быстро лопочущими на непонятном языке и не перестающими улыбаться.

– Смешная ты, Таська, – беззлобно подтрунивала Маша. – Ну что здесь особенного? Город как город. В Испании есть и поинтереснее, и покрасивее. Я бы поняла, если бы ты от Барселоны балдела или от Севильи в обморок падала. А тут… Ну, Аликанте и Аликанте.

– Мо-о-о-ре… – восхищенно тянула Тася, словно смакуя волшебное слово.

– Так в Барсе тоже море.

– Ну, там я еще не была.

– Так поехали. Я же предлагаю.

– Далеко, – возражала Тася.

– Да я помню, что тебя в машине тошнит. Есть же и другой транспорт. Часа четыре на поезде, и мы там.

– Не хочу. – Тасе было так хорошо, так спокойно и так счастливо впервые за долгое время, что лишними передвижениями она боялась спугнуть это прекрасное состояние.

– Я бы на твоем месте… – не отставала Машка.

– По-моему, ты на своем месте неплохо смотришься, – Тася не желала продолжать пустых споров. – Пойдем лучше на пляж.

На пляже было ветрено и пустынно, но солнечно. Большинство ресторанов закрыты – не сезон. На скамейке посередине набережной обычно сидела пожилая пара испанцев, с которыми подруги вежливо здоровались кивком головы, а те радостно махали в ответ, будто старым добрым знакомым. Машка сразу забиралась на топчан, доставала из сумки плед, укутывалась с головой и проваливалась в недолгий, но крепкий сон, каждый раз удивляясь при этом:

– Когда же я перестану спать?

– Родишь – перестанешь, – успокаивала Тася подругу.

Она помнила, что, когда была беременна, тоже все время хотела закрыть глаза. Приходила на занятия, слушала сбивчивые ответы студентов и боролась с то и дело накатывающей истомой, которая делала голову кирпичной, а веки свинцовыми. Тасе казалось, что вся аудитория видит состояние преподавателя. Становилось стыдно, она вскакивала, начинала ходить и забрасывать отвечающего каверзными вопросами, чтобы только не дать повод студентам судачить о том, что доцент вышла из строя и потеряла репутацию стервы с железным характером. Но это было давно. Теперь мирно посапывала Машка, а Тася подходила к самой кромке воды, садилась на еще прохладный песок и смотрела вдаль, не думая ни о чем и мечтая только об одном: продлить это состояние совершенного умиротворения. Но уже минут через пятнадцать с топчана раздавалось звонкое:

– Кофе!

Брели к открытой кафешке. Там, сидя за столиком, Тася вертела в руках маленькую чашку эспрессо, Маша тянула из трубочки апельсиновый сок. Обе молчали. Это только в первые сутки после Тасиного приезда они трещали, как заведенные, и все не могли наговориться. Машка жадно впитывала информацию и забрасывала Тасю бесконечными «А как там этот?», «А как там тот?». А Тася с удовольствием выкладывала все, что знала и о близких друзьях, и о приятелях, и о просто знакомых, до которых Машке не должно было быть никакого дела, но все-таки было, потому что безобидное женское любопытство верховодило всей ее сущностью. И Тася не имела ничего против его удовлетворения. Лучше рассказывать о других, чем о себе.