Я не хочу возвращаться в Сербию. Я предана Австралии. Это мой дом. Несмотря на то что я родилась и провела детство на Балканах, сейчас я уже чувствую себя австралийкой. Я с большим уважением отношусь к своему происхождению и культуре, в которой выросла; это большая часть меня и всегда ею останется. Но представлять я всем сердцем хочу Австралию.
Папа сообщает, что идет в югославское консульство в Сиднее, чтобы получить для нас всех паспорта. Он говорит, что для него стало слишком опасно жить в Австралии, что Австралия от нас отворачивается. Он провозглашает, что в его испорченном имидже виноваты журналисты, Tennis Australia – все подряд. Швыряние рыбой, объявление чиновников «нацистами», WTA – «фашистами», Барта Макгуайра – «гангстером» – действительно, разве что-то из этого могло принести ему дурную славу?
– Они выставляют меня монстром, – утверждает он.
Про себя я думаю: «
Но он не в состоянии понять, что свою скандальную репутацию и всю негативную прессу он навлек на себя сам.
Он организует фотосъемку в Сербии и сообщает местным журналистам, что благодаря ему я получаю новый паспорт. Мы с мамой из Азии с моего последнего турнира сезона по его указанию летим в Белград. Они с Саво пока остаются в Сэддлбруке.
Во время перелета из Азии я размышляю, доведет ли он начатое до конца. Скорее всего, это просто такой маневр, трюк с новым паспортом, чтобы Tennis Australia не расслаблялась. Я надеюсь, что он не заставит нас переезжать. Надеюсь, что не заставит меня выступать за Югославию.
В аэропорту Белграда все сразу очень странно. В Сербии я страшно знаменита – не могу пройтись по улице без того, чтобы не оказаться в кольце поклонников, жаждущих автографа. Не могу сказать, что такая слава становится для меня шоком, – я знаю, что за последние годы в Сербии обо мне много писали. Оказалось, что перспектива моего возвращения домой еще подогрела интерес. Все очень добры и обращаются со мной очень уважительно. Получение паспорта оказывается настоящей торжественной церемонией – ее проводит министр внутренних дел Зоран Живкович. Я жму ему руку и улыбаюсь на камеры, после чего даю интервью нескольким журналистам. Естественно, все это представление тщательно организовано отцом в пику Австралии.
– Я приехала за югославским паспортом, – говорю я репортерам. – Я благодарна Австралии, она очень мне помогла. Но я всегда хотела вернуться. Я хотела сделать это раньше, это было мое самое заветное желание. Теперь оно наконец исполнилось. Я сербка, и поэтому я хотела этот паспорт.
Это несусветные враки.
По папиному указанию я заявляю, что мы хотим купить дом в Белграде, чтобы было удобнее ездить на турниры в Европе.
– Австралия очень далеко, – начинаю я объяснять, но сразу понимаю, что это слабый аргумент. Сербия тоже далеко не идеальный перевалочный пункт. Есть варианты гораздо удобнее.
Когда меня спрашивают про разрыв отношений с Австралией, я отрицаю то, что больше не буду ее представлять. Но про себя я уже в этом не уверена и допускаю, что отец действительно решил вернуться на родину, потому что выносить внимание прессы он больше не в состоянии. Все-таки приехать в Сербию и фотографироваться с паспортом – это большой шаг. Мне все труднее поверить, что это пустая угроза. Возможно, мы и правда переедем и сменим флаг. Эта перспектива меня пугает.
О том, чтобы по возвращении в Сербию связаться со школьными друзьями и тренерами, речи не идет. После переезда в Австралию отец запретил маме поддерживать какие-либо старые контакты, даже с сестрами. Папе всегда нужно все контролировать. Мамины сестры очень за нее переживают, потому что знают, что отец поднимает на нее руку. Поэтому-то ему во что бы то ни стало нужно было лишить ее возможности с ними общаться.
Практически сразу после пресс-конференции мы улетаем из Белграда к папе и Саво во Флориду. Саво теперь ходит в школу там, а папа недавно купил в Сэддлбруке нарядный дом на четыре спальни. Со мной он не советовался, но это тихое место пришлось очень кстати после назойливого внимания последних недель. Я наслаждаюсь уединением и приступаю к предсезонке. Этот сезон я закончила 26-й ракеткой мира и полна решимости продолжить свое восхождение в рейтинге. 2001 год я начинаю в Азии и сразу играю хорошо: обыгрываю Елену Дементьеву в полуфинале турнира в Гонконге и Анну Курникову – в финале.
Лето 2001 года: за три дня до начала Australian Open выходит сетка. Я возвращаюсь в отель «Парк Хайатт» к своей семье и говорю, с кем мне играть в первом круге: это Линдсей Дэвенпорт – вторая сеяная и вторая ракетка мира. Папе срывает крышу. С вытаращенными глазами он начинает причитать. Мама, Саво и я сидим молча, пока он мечется по комнате с криками и воплями.
– Все, играть за Австралию ты больше не будешь, – орет он. – С этим покончено. Мы уезжаем.