Несломленная

Весть о вдруг свалившемся на голову наследстве повергла в небольшое смятение. Если он знал о том, что я его дочь, и поэтому оставил всё имущество мне, то это был такой способ откупиться, замолить грешки? Или просто все переписал на племянницу, потому что больше некому… Остались два дня отпуска, нужно связаться с этим Львом и всё выяснить.

Собрав свои малочисленные вещи в небольшой чемодан, покинула номер.

У стойки стояла та же администратор. Когда я вышла из лифта, та болтала с какой-то сотрудницей, судя по стоявшему рядом пластиковому ведру со шваброй — горничной. Увидев меня, обе замолчали.

— Надеюсь, вам у нас понравилось. Приезжайте ещё, — забирая ключ, наигранно расплылась в улыбке регистраторша.

— Спасибо, уж лучше вы к нам, — не прощаясь, направилась к выходу, услышав за спиной ехидное: «Да она…», что "она" я не расслышала, но что-то мне подсказывало, что это к лучшему.

Зайдя в своё купе, села у окна. Хорошо, что пока никого нет, можно спокойно подумать в одиночестве.

На перроне, под огромным красным зонтом стояла молодая девушка, бесперестанно утирая слёзы. Улыбалась кому-то, махала, и снова навзрыд. Провожает кого-то, любимого мужчину, наверное…

Странная получилась поездка, эмоционально тяжёлая. Похороны, встреча с матерью спустя столько лет, её неожиданное откровение…

Всё-таки она была права: пятнадцать-двадцать лет назад правда о настоящем отце могла меня сильно ранить. Не знаю, как бы я пережила тогда подобную весть. Сейчас я приняла это просто как факт, в моём сердце и душе ничего не изменилось: отец остался отцом, дядя — дядей.

Дядю Жору я ни в чём не винила: он, как и Кирилл мне когда-то, ничего не обещал матери. То, что она себе нафантазировала скорую свадьбу и переезд — это были исключительно её девичьи мечты. И я не имела морального права считать ни Кирилла, ни дядю Жору подлецами, так как ни один ни второй не знали о том, что скоро станут отцами. Своих детей они не бросали.

Встреча с Мамоновым получилась такой неожиданной, спонтанной. Наконец-то я узнала ответы на вопросы, мучавшие долгие годы. Как-то всё само встало на свои места.

Раскрыл глаза на когда-то лучшую подругу, а ещё потом этот нелепый неудавшийся секс… Как же хорошо, что ничего в итоге не случилось. Думаю, сейчас я бы об этом сильно жалела. А может, и нет… кто знает. Надеюсь, он сумеет снова уболтать Журавлёву — десять лет же как-то убалтывал. Я искренне не желала ему зла и давно за все простила.

Уже сегодня вечером я вернусь в свою прежнюю жизнь, которая, казалось, осталась в далёком прошлом. Наконец-то увижу Костю, поймала себя на мысли, что ужасно соскучилась по его шуткам. Увижу Марата. И поговорю. Обязательно. Так дальше продолжаться не может. Именно здесь, в Н. я это окончательно осознала.

Часть 43

Санкт-Петербург, 2013 год, май.

Уехала из Н. — шел дождь, приехала в Питер — то же самое.

Добравшись на перекладных до своего района, прошлась пешком пару кварталов, одной рукой таща за собой чемодан на колесиках, а другой держа над головой большой зонт.

Прогулка проветрила мозги и отрезвила мысли. Я многое поняла и на многое посмотрела будто со стороны.

Я любила Марата. По крайней мере, мне так казалось. Если смотреть с позиции, что человека любят за что-то, то любить Марата мне было не за что. Разве только за отменный секс и, пожалуй, на этом всё.

Он не осыпал меня комплиментами, подарками и цветами, не стремился удивить, чем-то порадовать, не обсуждал насущные проблемы. Я была для него чем-то вроде отдушины: встретиться после работы, выпить вместе, заняться любовью. Игрушка антистресс. Самое ужасное, что я всё осознавала, но не могла разорвать эти утопические отношения. Даже тот же Мамонов выглядел человечнее в своих загулах налево, по крайней мере он пытался быть обходительным, цветочки вон принёс, красоткой назвал. А Марат будто стена. Единственное, на чём он часто делал акцент — это на прекрасную совместимость в постели. Вроде как тоже комплимент, но такой, после которого не хочется цвести и пахнуть, ведь переспав со мной, он всё равно каждый раз возвращается к ней. К той, с фотки. Вита. Даже имя у неё дурацкое!

Я честно старалась смотреть трезво на наши с ним отношения. И у меня даже немного получалось. Если в январе я была влюблена на всю голову, не видела и не слышала ничего вокруг — для меня существовал только он, то сейчас, несколько месяцев спустя, узнав правду о его браке и увидев, что ничего в наших отношениях не меняется, да и вряд ли изменится, я начала приходить в себя. Меня по-прежнему тянуло к нему, но в то же время я осознавала, что так больше нельзя. Нам нужно обо всем поговорить, оттягивать момент казни — это делать себе только хуже.

Зайдя наконец в свою квартиру, промокшая и продрогшая, поняла, насколько сильно устала. И морально, и физически. Не снимая обувь, прошла в единственную комнату, легла навзничь на скрипучий разложенный диван. Прогулялась, называется, все кости ломят. Зато не пришлось вызывать такси, сэкономила несколько сотен.