Несломленная

— Да их запугаешь, куда уж. Побежала как угорелая, глаза вытрескала, — кряхтя и постанывая, акушерка натужно наклонилась и вернула стул в обратное положение.

— Это Лариса Ивановна так шутит, — ласково произнесла Нина Георгиевна, и я невольно прониклась к ней доверием. — Иди за ширмочку, раздевайся, сейчас мы тебя посмотрим. Заметив мой растерянный вид, добавила: — Иди, иди, никто тебя тут не увидит, не волнуйся.

— Стеснительная какая, ты погляди. Как с мальчишками екшаться, так вся скромность у них быстро куда-то улетучивается, — пробрюзжала акушерка.

— Ну ладно вам, не смущайте девочку, — добродушно «отругала» Нина Георгиевна.

Зайдя за ширму, буквально обомлела: передо мной стояло металлическое кресло, больше похожее на электрический стул, только ремней, чтоб удерживать буйных пациентов, не хватало. Рядом на столе в стеклянной колбе, подсвеченной голубоватым светом, лежали ужасного вида инструменты: какие-то щипцы, зажимы… Точно пыточная камера!

Вздохнув и с усилием проглотив сухой ком, расстегнула юбку. Пока я раздевалась, толстуха травила какие-то байки и громогласно хохотала.

— Ты готова? — спросила Нина Георгиевна и, надевая латексные перчатки, заглянула ко мне.

Я стояла скрестив ноги, прикрыв наготу руками.

— Саша! А полностью-то раздеваться зачем?! — ахнула врач.

— Она догола, что ли, разделась? Вот артистка! — ещё громче загоготала толстуха, издавая булькающие звуки.

Бросив взгляд на сложенные аккуратной стопкой вещи, я схватила лифчик и отвернулась.

— Вы же сказали раздеться! — казалось, что большего унижения я не испытывала никогда в жизни.

— Полностью не надо, всю я тебя осматривать не буду, для этого есть другие доктора, — сдерживая смех, врачиха включила лампу у кресла.

Надев футболку, я снова повернулась к Нине Георгиевне.

— А где моя мама?

— Она за дверью ждёт. Хочешь, чтобы она вошла?

Само обаяние. Я никак не могла понять: она на самом деле такая или просто прикидывается добренькой. Может, её мать попросила быть со мной помягче? На фоне мегеры с бородавкой эта была сущим ангелом.

— Не надо, — отрицательно махнула головой я и подошла к креслу. Не хватало ещё, чтобы мать тоже видела этот позор.

— Садись. Руки на грудь, ноги вот сюда поставь.

Выполнив ее указания, я зажмурилась. Не хочу ничего видеть, как будто это происходит не со мной. Внезапно ощутила, как что-то холодное проникло мне «туда», и низ живота отозвался острой болью. Непроизвольно вздрогнула.

— Больно? — спросила Нина Георгиевна.

— Да, — закусив губу, выдавила я.

— Матка… — запнулась, — …увеличена… придатки спокойные… Лариса Ивановна, загляните в седьмой кабинет, нам нужно УЗИ сделать.

— Да там по записи же, — недовольно отозвалась акушерка, но судя по звуку жалостно скрипнувшего стула, всё-таки нехотя поднялась.

— Ничего, думаю, Ирина Владимировна нас по блату пропустит, да? — взглянула на меня и улыбнулась. Почему-то в этот раз ее улыбка показалась мне вымученной.

Через несколько минут вернулась толстуха, и я, уже полностью одетая, последовала за Ниной Георгиевной.

Выйдя из кабинета, увидела подскочившую со скамейки при нашем появлении мать. В руках она теребила кожаную ручку своей дамской сумки и выглядела необычно растерянной, даже испуганной, будто ее за чем-то нехорошим застали. Ничего не говоря и не останавливаясь, мы просто прошли мимо неё в конец коридора.

Я ничего не понимала, все это было для меня впервые, но где-то на интуитивном уровне поняла, что что-то идёт не так. Как бы ни старалась Нина Георгиевна за улыбкой спрятать свои мысли, но ее встревоженный взгляд и образовавшаяся складка меж сдвинутых бровей говорили красноречивее показной бодрости.

Зайдя в полутемный кабинет, с окнами зашторенными плотными занавесками, мне приказали снова раздеться и лечь на кушетку рядом с аппаратом, похожим на компьютер.

Вживую я компьютер видела лишь однажды, в гостях у дяди Жоры в Москве, и этот был очень похож, только больше, с множеством трубок, кнопок и каких-то датчиков. В этой убогой дыре такой аппарат смотрелся как пришелец из другой галактики. Манипуляции, именуемые УЗИ, молоденькая врачиха проводила очень долго, периодически хмурясь и цокая языком. Нина Георгиевна заглядывала ей через плечо, смотря в монитор, и они о чем-то тихо перешептывались.

— Все нормально? — осмелилась задать вопрос я, и тоже попыталась заглянуть в экран.

— Все хорошо, не волнуйся, — отмахнулась узистка, продолжая тихо сыпать медицинскимм терминами. Нина Георгиевна, молча слушая, задумчиво кивала головой.

Та же тревожная складка, тот же взгляд. Я хотела бы задать больше вопросов, но прекрасно понимала, что отвечать мне на них сейчас никто не будет.

Потом я быстро оделась, и мы пошли обратно в двенадцатый кабинет. Мама уже стояла у двери, переминаясь с ноги на ногу.

— Подожди здесь, — тоном, не терпящим возражений, Нина Георгиевна кивнула на лавку, а сама пригласила маму пройти в кабинет.

Что происходит вообще? Почему мне ничего не говорят? Смутная тревога перерастала в панику.

Я огляделась по сторонам.