Неслабое звено

Выяснилось, что вчера, в тринадцать сорок, в дежурку райотдела позвонил какой-то мужчина. Сообщил, что в закутке около детсада лежит то ли вусмерть пьяный, то ли потерявший сознание мужик. Затем добавил, что за полчаса до того в этом закутке дрались пять-шесть алкашей. Потом повесил трубку. Кто звонил – неизвестно, автоматический определитель номера телефона дежурки не сработал. Значит – звонил из автомата. Дежурный дал команду ближайшей к месту происшествия группе ППС. Те подъехали, не особо, впрочем, торопясь. Подъехав, обнаружили труп. Который сразу же опознали. Еще бы! А дальше… Что дальше? Опросили народец в близлежащих торговых точках, в поликлинике – она там рядом и занимает первый этаж, так что все видно. Была драка? Точно, была. А кто дрался? Да бог их знает, бомжи какие-то, алкашня подзаборная, они все на одно лицо… Труп увезли в милицейский спецморг на Воздвиженке, там он сейчас и находится. Судмедэкспертиза? Акт заключения? Ну, если это можно так называть… Посмотрели, вскрыли даже. Вроде зашили уже, так что пусть маманя похоронами озаботится. Чего тут заключать? Избили его до смерти, вот вам вся картина. Ни огнестрельных ранений, ни ран от холодного оружия…

– Я же говорю, господин полковник, – опять-таки с легким надрывом объяснял Константин, – случай ясный, как репа. Кто-то выпил лишний глоток бормотухи. Или не отдал зажиленный червонец. Или сказанул что-то невежливое. Или… Продолжать? Вот вам и все мотивы этого, с позволения сказать, убийства. Точно так же его могли прибить и день, и два, и год, и пять лет назад. Или он сам мог кого-нибудь ненароком убить, много ли алкашу надо? Ткни чуть сильнее, он и готов, здоровья-то никакого. Ну не повезло Сукалеву на этот раз, да ведь сколь веревочке не виться! Кого мне искать прикажете? Конкретного убийцу? А он есть? Вы же механику таких пьяных разборок знаете: все бьют всех. А чей там конкретно удар случайно оказался смертельным – это что, так важно? Хорошо, переберу я по одному всю местную золотую роту, дальше что? Все дружно станут отпираться, опознать их невозможно, для добропорядочного обывателя они впрямь на одно лицо. Ни-че-го ни-ко-гда не докажешь. Стопроцентный, глухой «висяк». Знаете, откровенно вам скажу, по мне – так и дьявол бы с ним!

– Что при досмотре обнаружили, что у него в карманах было? – хмуро поинтересовался Гуров, которому такая версия случившегося представлялась все более и более правдоподобной. Похоже, впрямь идиотское совпадение. Ничего более.

– Да ничего особенного. Мелочь россыпью по карманам. Рублей на тридцать – пятьдесят. Да еще откуда-то два бакса. Ну, мало ли… Прикалымил, нашел, украл, выклянчил… Ключи от его с маманей квартиры ей же отдали, когда сообщили. Я как раз сообщал. Тоже… Картина была! Как вспомню, до сих пор противно, словно дерьма наелся. Пачка «Явы» неполная. Упаковка жвачки неполная. Растрепанная записная книжка. Читательский билет районной библиотеки, он же образованный аж до не могу был… Ручка шариковая, из самых дешевых. Половинка разорванного глянцевого буклетика СПС, они вчера митинг проводили – то ли в честь Дня Конституции, то ли какие-то довыборы очередные. Всем встречным-поперечным такие буклетики раздавали. С портретом своего кандидата. Почему разорванный и где вторая половинка? Да пес его знает. Да, еще картинка, в смысле фотография небольшая религиозного содержания. Вот уж о ком бы не подумал, что он религией интересуется, хотя Муза эта каким-то боком к церкви точно причастна. Что на фотографии, спрашиваете? Типа репродукции. Икона вроде. Я в этом не разбираюсь!

– Где фотография? – У Льва аж голос перехватило. – Здесь, у тебя? Ну-ка, мухой тащи ее сюда!

…Ошибиться было невозможно. С небольшого, полароидного формата цветного снимка на Гурова грустно и строго смотрели глаза Богородицы. Да. Та самая икона. Тверской школы. Богоматерь Одигитрия. Снято со вспышкой, с небольшим разрешением, под малым углом. Фотография явно не вчера сделана, края потерлись. Правильно, носил он ее в записной книжке, а у той формат чуть меньше.

«Нет, уважаемые, – мысленно обратился Гуров к бог весть каким оппонентам, ощущая острую радость, – рановато нас в тираж списывать! Мы еще чего-то стоим! Нет, ну как интуиция сработала, а?! Тут-то уж точно никакими совпадениями не пахнет. Теперь – в морг. Хочу я сам на покойничка посмотреть. Такой вот я извращенец. Костю этого и ребят-районщиков винить не в чем. Не владея моей информацией… Что они еще могли предположить? Посмотреть бы своими глазами на место знаменитой драки да порасспрашивать местный народец, так ведь не разорваться. Эх, вот когда пожалешь, что Стасика рядом нет! Ладно. Это терпит. Сейчас – в морг. Благо они тоже работают сегодня.»

…Обнаженный труп Сукалева Гуров рассматривал долго, внимательно и придирчиво. Затем попросил акт заключения медэкспертизы. Прочел дважды. Еще раз осмотрел труп. А затем повернулся лицом к топтавшемуся рядом с донельзя брезгливой физиономией старлею Косте и сказал предельно жестким тоном, которым при желании владел в совершенстве: