Несколько зеленых листьев

Конечно, и у Эвис тоже промелькнула мысль, что хорошо подкормить Тома и привести его в благодушное расположение духа на случай, если встанет вопрос о продаже дома — идея стоящая. Но принадлежит ли Том к категории людей, путь к сердцу которых лежит через желудок? Не Адам Принс же он, в конце концов! Да и волен ли он самолично решать судьбу ректорского дома, даже если и соберется переехать в дом поменьше? Может быть, подобные вопросы находятся в компетенции церковных властей или какого-нибудь епископа?

— Кое-что придется приготовить заранее, — сказала Эвис. — Можно сделать пастуший пирог — ведь пастырь тоже своего рода пастух — или муссаку, хотя, думаю, муссакой Дафна его закормила. Нет, пускай лучше это будет курица — курица блюдо испытанное.

— И какой-нибудь из твоих чудесных пудингов, — вставила Магдален. — По-моему, пудинг ему придется по вкусу: в кои-то веки отведает настоящего пудинга!

Обращение в приходском журнале и слова насчет «скромной трапезы в семейном кругу» совершенно стерлись в памяти Тома, а вид Мартина с ножом в руках, собирающегося разрезать курицу, перенес его прямо-таки в другую эпоху. Когда он был викарием, все его окружение считало курицу блюдом вполне подходящим для праздничных трапез, ну а в наше время она, похоже, стала пищей каждодневной, теперь вперед вырвалась индейка, которую рекламируют по телевидению, и, не только на рождество, но и на святой, показывают, например, семейство, члены которого с блаженными улыбками, ломоть за ломтем, уплетают индюшачью грудку. Том вспомнил, что миссис Дайер со своими домашними на пасху, а иногда еще и на духов день и на весенний День отдыха жарят индейку.

— Я полагаю, в последнее время греческих блюд у вас в доме стало меньше, — шутливо заметил Мартин.

— Да, Дафна теперь совершенствуется в искусстве их изготовления на окраине Бирмингема.

— Как ей там нравится? — спросила Эвис.

Том замялся.

— Знаете, у них теперь собака есть, — сказал он как бы в качестве ответа. — Конечно, собака требует постоянных забот, но Дафна делит эти заботы с подругой.

— Мисс Бленкинсоп, кажется, библиотекарь? — спросила Магдален.

— Была, но теперь она на пенсии. Обе они вышли на пенсию. Дамы-пенсионерки… — Том улыбнулся. — Кажется, шла когда-то пьеса под таким названием… Несколько лет назад, если я не ошибаюсь?

Пьесу смогла припомнить одна только Магдален.

— Но она была рада переехать в город, правда? — упорствовала Эвис. — Мне всегда казалось, что Дафна здесь не в своей тарелке.

— Ну, я бы этого не сказал, — возразил Том, — просто ей не хватало Хетер, ведь до того, как Дафна поселилась у меня, они, кажется, жили вместе.

«Лесбийские наклонности? — в который раз спросил себя Мартин, чей клишированный ум безотказно извлек из ячейки нужное определение. — Нет, может это еще и не так».

— Но ведь ваша сестра мечтала жить в Греции?

— Да, наверно, мечтала, — сказал Том, — но мечта эта оказалась нереальной, как и многие мечты.

И, высказав эту крамольную мысль, грозившую нарушить мирное, похожее на монотонное перекачивание теннисного мяча течение беседы, он приостановился. Наступила легкая пауза — хозяева не знали, как отбить эту подачу, не желая ни углубляться в нереальные мечтания Тома, ни гадать, в какую сторону могли эти мечтания простираться.

— Наверно, вам скучно без сестры, — сказала наконец Магдален. — Один, в таком громадном доме…

Том, казалось, удивился: до сих пор отъезд Дафны он не воспринимал под этим углом зрения. «Один, в таком громадном доме» — что за провинциализм так рассуждать!

— Вы никогда не думали подыскать себе дом поменьше? — спросила Эвис.

— Да нет… Это дом, выстроенный для ректора, а я ректор и потому как-то считал себя обязанным в нем жить.

— По-моему, современное духовенство выбирает дома поменьше и даже строит себе такие дома, — продолжала Эвис. — Ведь женам священников трудновато хозяйничать в таких махинах.

— Серьезно? — вежливо переспросил Том. — Мне это не приходило в голову. Но так как жены у меня нет, то, думаю, ко мне это не относится.

— Напротив церкви строятся домики, — объявил Мартин.

— Да, там, где свалка старых автомобилей.

«Что это? Попытка съязвить? — подумал Мартин. — Ректор уподобляет себя негодному, выброшенному на свалку автомобилю? Да нет, ведь он такой милый, такой бесхитростный…»

— Не представляю вас в таком домике, — великодушно признал Мартин. — Я ведь не к тому сказал…

— Да, это было бы не слишком удобно. Ведь у меня столько книг, бумаг. Мне нужен известный простор. Но, с другой стороны, домики эти рядом с церковью и рядом с кладбищем, не так ли?

— Это домики стариков, — внесла ясность Эвис обычным своим безапелляционным тоном, — они предназначены для здешнего приюта.

— Так что, Мартин, если я поселюсь в одном из них, надгробья будут от меня еще ближе, — сказала Магдален. — Мой зять все ругает меня за то, что я слишком много времени уделяю кладбищу.

— О, это я виноват. Мисс Рейвен оказала нам такую неоценимую помощь в наших исследованиях, — сказал Том. — Надеюсь, это было не во вред ее здоровью!

Мартин улыбнулся успокаивающей улыбкой и подлил Тому вина.