Несколько карт из цыганской колоды

Диктор прогнусавил название станции и Нина стала пробираться к выходу. Потом был автобус, и, наконец, мимо проплыло, знакомое уже почти десять лет кирпичное здание, когда-то давно покрашенное зеленой краской и обсаженное вокруг так и не возмужавшими липками… Нина никогда не опаздывала, напротив: приходила довольно рано, а уходила, часто позже всех, делая вид, что завалена работой. Дома ей часто казалось, что вот не сегодня так завтра обязательно должно что-то произойти. Например, начальник, весь сияющий как самовар, подойдет и объявит перед всем отделом:

– Нина Сергеевна, а вот приказ о присвоении вам первой категории…

Или же:

– А вот мы вам решили зарплату поднять…

Впрочем, нет. Про зарплату при всех не надо болтать. Лучше пусть он это в кабинете скажет с глазу на глаз. И это ожидание всякий раз делало утро светлее, и хотелось чуть быстрее убедиться в том, что везение все-таки есть, и что на самом деле, ее на работе любят и ценят, несмотря на вечные склоки и мелочные придирки.

У нее почти не было друзей. Когда грянул кризис, все друзья с семьями разъехались в другие страны и города, и Нина стала бояться дружить. Слишком больно было отрывать от кожи каждого из них, приросшего за долгие годы совместных застолий, поездок и кухонных дискуссий. Впрочем, одна подружка все-таки оставалась. Она работала этажом ниже в отделе смет, и они по большей части встречались в курилке, беседуя о разных пустяках. Ирка была неисправимая оптимистка. Притом, что судьба ее вечно бросала то в одни, то в другие жернова, она нисколько не менялась, и лишь смахивая слезы, бросала свое вечное: «Прорвемся!» Нина любила ее и была страшно благодарна за то, что Ирка не была завистлива. То есть – совсем! Ей можно было говорить все: и про поднятую зарплату, и про нового приятеля – летчика гражданской авиации, средних лет, но увы – женатого, и про всякие планы. Ирка всегда при этом улыбалась и говорила: «Молодчина, поздравляю!» И было видно, что это именно то, что она хотела сказать, а вовсе не тщательно замаскированное елейной улыбкой «Ну и везет же тебе, сука!»

С неделю назад, когда упал, будто с неба этот выигрыш, Нина, не задумываясь, сообщила об этом Ирке. Честно говоря, она ожидала, что хотя и импульсивная, но все же расторопная подруга посочувствует:

– Ну, нет денег на билеты, так и ладно. Забудь и не расстраивайся.

Однако случилось прямо противоположное. Ирка, выкатив глаза, накинулась на нее чуть не с кулаками:

– Ты что дура? Денег у нее нет! Так займи! Когда еще такой случай будет? Идиотка! Езжай! Познакомишься там с кем-нибудь… То да се, может, из дыры этой вырвешься куда-нибудь! Поняла?

Нина только отмахивалась. Она не знала что делать. Страх от одной мысли, что долг скует ее на долгие годы по рукам и ногам, приводил в панический ужас. Если бы можно было этот билет продать, она бы сделала это, не задумываясь, но на нем было ее имя. И это был, собственно, и не совсем билет. Просто ее угораздило выписать журнал, обещавший много рецептов, выкроек и бесплатных советов, а после там внутри состоялась лотерея, и ей прислали уже готовую оплаченную путевку. Проблема была только в оплате проезда: это было за ее счет. Билеты до Сэндвичевых островов стоили в оба конца почти две c половиной тысячи… Она отродясь таких денег не видела.

Но Ирка не отставала:

– Ну хочешь, я тебе одолжу пятьсот? Больше нету. Ну, а остальные наскребешь как-нибудь…

– Не знаю…– мялась Нина, – не могу… Страшно… Может посоветоваться еще с кем?

– С кем? – не унималась Ирка.

– Не знаю… – вздыхала Нина, – Но может, кто еще какую-то идею подаст?

– Да какая тут может быть идея? – кричала Ирка, – Или ехать, или нет, но так только последний идиот поступит! Когда еще такая звезда взойдет на твоем небосводе?

– Легко тебе говорить… – говорила Нина тихо.

– Что значит, легко? Говорю, что думаю. Вот и все.

– Ой, Ирка, я не знаю… Ну… посмотрим, короче. Месяц еще впереди.

 Нина, конечно же, понимала, что несет чепуху, что никаких советчиков в таком деле быть не может, а могут быть только те, кто дал бы или не дал денег.

– Но, с какой, собственно, стати, «дал бы»? А у Ирки все просто: езжай, а там разберешься… Нет, так нельзя. Это только советы легко разбрасывать… Стоп! А ну как я на нее сумею путевку переписать? Это же она ведь меня на этот журнал подписала. Вдруг те согласятся? Какая им, собственно, разница? Да никакой, наверное…

Нина задумалась:

– Это что же получается, что я Ирку на остров тот в наказание как бы хочу отправить? А вдруг она права, и это шанс? Да нет, там, наверняка толпы, таких как я ходят… Пусть сама едет.