Несекретные материалы

– Вор брат мой и негодяй, – плевался умирающий, – увез с собой все отцовское богатство и ни разу не написал, не поинтересовался. Хотя какой он родственник, приблудыш. Маменька согрешила, родила невесть от кого, крови Корзинкиных в нем ни капли, хоть отец и признал выблядка. Так что помните, одни вы наследники по праву, вам и владеть домом.

Алексей с Верой похоронили дедушку и поехали в Горловку. Здесь их ждало горькое разочарование. Усадьбу превратили в детский сад, а Авдотья давным-давно умерла. Правда, Прохор признал детей, долго разглядывал их и сказал:

– Трофимова кровь, что глаза, что волосы, издалека видать – Корзинкины.

Но бумаг не нашлось. То ли умиравший дедушка напутал, то ли Авдотья скончалась, не выдав секрета.

– Понимаете теперь, что владеете нашей собственностью, – втолковывала мне Вера Ивановна, – да еще хотите за нее бешеные тысячи, фу, как некрасиво.

Я забормотала:

– Так кто ж знал-то, Авдотья уверяла – есть два наследника. Трофим и Николай. Ладно, так и быть, за три тысячи верну.

– Чудесно, – обрадовалась дама, прекратив торг, – завтра вечером подъезжайте ко мне. Пишите адрес.

– Чего завтра-то? – буркнула я. – Думала, сейчас покончим с этим делом.

– Ну, милая, – улыбнулась Вера, – кто же такие деньги с собой таскает, да и документы, наверное, спрятаны?

Я поднесла руку к груди, пощупала комья ваты и сообщила:

– В самом надежном месте.

– А где остановились? – поинтересовалась «помещица».

– Тебе какая печаль? Чай, не на вокзале сплю, – схамила я, – прощевай покеда, а к завтрему деньги готовь, принесу нужное.

«Вольво» не хотел отпираться. Я довольно долго ковыряла ключом в замке, проклиная ноябрьский холод и безостановочно падающий снег. Наконец дверца поддалась. Только я собралась сесть в машину, как за спиной раздался грозный голос:

– Ты что здесь делаешь?

Пожилой, похожий на хомяка милиционер грозно глядел из-под шапки-ушанки.

– Как что? – удивилась я. – Ехать собираюсь.

– Думаешь, поверю, что это твоя тачка? – хмыкнул мент. – Да тебе всю жизнь на одно ее колесо работать.

Я вытащила права и техпаспорт.

– Ну и где эта Дарья Ивановна? – не отставал бдительный стражник.

Вздохнув, вынула из бардачка бутылку минеральной воды, намочила носовой платок и принялась тереть лицо. Черные брови, помада, румянец и тени остались на бумаге. Потом сняла парик и цветные линзы. У мента отвисла челюсть.

– Вопросы будут?

– Отчего вы так краситесь? – не выдержал патрульный. – Честно говоря, думал, что бомжа машину обокрасть хочет!

Отдав десять долларов за бдительность, я поехала в Ложкино. Все-таки схожу завтра к Вере Ивановне домой, посмотрю там, что к чему, а потом заартачусь, начну набивать цену…

В столовой мирно обедали Миша и Галя.

– Не поехала на ипподром?

– Уже вернулась, – коротко ответила женщина.

Мы в молчании съели суп и второе, тут вошел Кеша.

– Говорю же, – твердил он в телефонную трубку, – таких дураков еще не встречал. Вашему сыну дали только два года потому, что судья и народные заседатели чуть не скончались со смеху. Пойдете на свидание, объясните ребенку, что вооруженный грабеж – совсем не его дело, лучше пусть выберет другой род занятий.

И он сердито хлопнул крышкой мобильника.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

Некий Иванов, 19 лет от роду, решил ограбить кассу в дорогом бутике. Подготовился тщательно, приобрел устрашающего вида макет пистолета, а на голову натянул черный чулок. Дальше как в кино. Вошел, крикнул посетителям:

– Всем лечь лицом вниз, – и отправился набивать пакет купюрами.

Но тут одна из покупательниц, весьма пожилая дама, громко спросила у него:

– Сынок, который час?

Позднее ее дочь, взявшая некстати маму в магазин, рассказывала, что перепугалась до полусмерти. Родительница давно живет в собственном мире и абсолютно не ориентируется в действительности. Но грабитель повел себя более чем неожиданно. Он посмотрел на наручные часы, потом понял, что через чулок ему никак не разглядеть цифры на циферблате, и стащил маску.

– Без пятнадцати два, бабуля, – последовал ответ, и маска была вновь водворена на лицо.

Но именно этих секунд хватило видеокамере, чтобы запечатлеть на пленке физиономию новоявленного Аль Капоне.

Нашли дурака через несколько часов. Показали кадр по московскому телевидению, и телефон раскалился от звонков соседей.

Бедный Кешка, в руки которого попало дурацкое дело, выглядел на процессе более чем глупо. Судья, откровенно ухмыляясь, спросила у адвоката:

– Значит, считаете, что подобное поведение подсудимого свидетельствует о его хорошем воспитании и отсутствии преступного замысла?

– Ваша честь, – завел Аркашка.

– Не надо, – отмахнулась служительница Фемиды и, уже не скрывая смеха, быстренько добавила: – Суд удаляется на совещание.

Итог был таков: идиот получил меньше возможного, всего два года и, вероятно, в ближайшие месяцы попадет под амнистию.

– Чем же ты недоволен? – удивилась я. – Хотел добиться оправдательного приговора? Но ведь такое невозможно.