Несчастный случай

А теперь — «Максим Горький» и его команда. Следователь счел ее приключение результатом удачного розыгрыша. Он видел, что Аня подрагивает как осиновый лист на ветру.

Ее аптека была особой статьей в районном отделении милиции. Аня даже могла представить себе особую красную папку, в которой фиксировались все происшествия рядом с аптекой и внутри нее. При себе у милиционера такой папки не было. Он вытер лысину носовым платком и захлопнул свой потрепанный блокнот, не сделав там ни единой пометки.

— Запасной выход на всякий случай заприте. Желаю успехов.

И он резко толкнул дверь из кабинета. Послышался глухой удар, и в проеме возникло сморщенное от боли и неожиданности лицо Анатолия Георгиевича. Он потирал лоб.

— Ну что ж, — смущенно кашлянул милицейский чин, словно это его самого застукали за подслушиванием. — Бдительность — это похвально. Повторяю, всяческих успехов.

Пытаясь изложить суть дела ушедшему только что милиционеру, Аня мучительно осознавала, что выглядит смешно. Максим Горький какой-то, лекарство от страха, спасение человечества… Но по лицу милиционера она поняла почти сразу — он не верит ей.

Розыгрыш. Не слишком ли жестоко для розыгрыша угрожать ей безопасностью мужа, пусть и бывшего?

И тут новая, еще более жестокая идея втерлась в ее размышления. Что, если этот розыгрыш придумал и вдохновил сам Толик?

Аня открыла пудреницу и столкнулась с собственным сухим горящим взглядом. Ей захотелось спать. Проснуться утром и не помнить о двух идиотах, испортивших ей настроение.

Не долго думая, Аня просунула руки в рукава пальто, вышла в зал, заперла кабинет. Маша и Даша стояли за прилавком тихо как мышки, и мордочки их пылали от возбуждения — «Приключение!». Митя скучал, глядя в окно на пустынный ночной переулок. Анатолий Георгиевич уткнулся в книгу.

— Если что-то важное, пусть звонят мне домой, — произнесла Аня, и все согласно закивали.

Часы над прилавком показывали половину первого ночи. Со времени появления Ани на работе прошло не больше часа, и в это невозможно было поверить. Она узнала столько нового и интересного.

А не зайти ли в ближайший бар и выпить чего-нибудь не очень крепкого и приятного на вкус, подумалось Ане. В барах сейчас должно быть пусто, костюмированные ближе к полуночи перемещаются в ночные клубы.

Аня окинула скептическим взглядом свою забрызганную осенней грязью белую «девятку», припаркованную у входа в аптеку, и энергично зашагала прочь из переулка по направлению к Новому Арбату.

Бар на втором этаже универсального магазина был почти пуст — он закрывался через двадцать минут. Аню обрадовала точность ее расчета.

Упитанный бармен в клетчатом шотландском жилете, едва сходящемся на животе, отнесся к Ане с преувеличенным вниманием, и она почувствовала себя обязанной улыбаться ему. Молочный коктейль с ромом и ликером возник перед Аней в мгновение ока.

Спустя пятнадцать минут она заказала еще один. Коктейль был невероятно вкусным.

Официантка на другом конце стойки демонстративно стучала пальцем по циферблату своих маленьких наручных часиков и делала страшное лицо. Бармен в ответ пожимал плечами и бросал на Аню странные взгляды.

Да ведь он строит мне глазки, вдруг поняла Аня.

— Признайтесь, ведь вы испугались? — произнесла Аня, соломинкой гоняя вишенку по пустому стакану.

— Что? — отшатнулся апоплексически сложенный бармен и в самом деле испугался. Круглое его лицо налилось краской и стало похоже на переваренную свеклу.

— Ничего, извините. — Аня порывисто встала и направилась к выходу.

Бармен повернулся к официантке и повертел пальцем у виска.

«Интересно, за кого этот синьор-помидор принимал меня? — задавалась Аня вопросом и сама себе отвечала: — За оставшуюся без клиентов проститутку, или за брошенную приятелем одинокую женщину, или… за потерявшуюся в чужом дремучем лесу Красную Шапочку».

Аня представляла себя то одной, то другой, то третьей. Безудержно фантазировала, забывая о ежедневной рутинной работе в аптеке, о внешнем благополучии, размеренности, предсказуемости ее реальной жизни.

Ноги сами вели ее по ночному городу, пока она не очнулась в хорошо знакомом месте, перед запертыми воротами зоопарка.

В одном из соседних домов жила ее подруга Наталья, с мужем и двумя ирландскими сеттерами, которых она звала Близнецами.

Хотя Близнецы и были щенками из одного помета, но отличались друг от друга больше, чем Маша и Даша. Братец был широк в кости и приземист, флегматичен, пасть открывал редко и только по делу. А Братишка, его брат-близнец, был строен как лань и суетлив, горяч, в общем — холерик. Братец был похож на Алика, мужа Натальи, а Братишка на нее саму.

Аня почувствовала, что замерзла, проголодалась, устала, одинока и несчастна. И вот-вот расплачется от жалости к себе.

Она подошла к дому и задрала вверх голову. Наташино окно светилось, и в этом не было ничего удивительного. Подруга зарабатывала на жизнь переводами с французского и занималась этим, как правило, по ночам, уложив спать мужа и двух сеттеров.

Аня надавила на кнопку звонка и окончательно успокоилась, словно в молочный коктейль в баре ей подмешали валерьянки.