Несчастные девочки попадают в Рай

— Ты права. Я — отморозок, — согласился он и начал ходить вокруг Нины. — Как ты думаешь, почему все стараются обходить отморозков стороной?

— Потому что они опасны для общества, — неохотно отвечала подруга.

— Верно. Что еще?

— Это отбросы общества. Не в силах достойно ответить, они собираются в одну большую мусорную кучу и продолжают отравлять людям воздух.

— Засчитано. На что способны отморозки?

— Отравлять людям жизнь, я же сказала.

— И только?

— Да. Только вонять и могут.

Рыбин остановился и качнул головой.

— Неверный ответ, — после этих слов, он схватил Нину за шею и ударил кулаком в живот. Девочка загнулась и упала на колени. — Отморозки на многое способны. Ты даже не представляешь, как далеко они могут зайти, — шипел он, не скрывая улыбки.

Нинка кашлянула, а дебильные ученики, наконец, поняли, что юмористическое шоу не имеет ничего общего со смехом.

— Перестань! — подскочив, выкрикнула я, и одна из шавок Рыбины вывернула мне руки за спиной. — Что вы творите?

— Я лишь оправдываю твои слова, Цветкова, — Рыбин продолжал удерживать Нину за шею, практически вжимая ее голову в колени. — Ты ведь сама назвала меня ублюдком, помнишь?

— Пожалуйста, перестань, — слезно молила я, глядя как мучается моя подруга. — Я была не права. Ты не ублюдок.

Рыбин вскинул бровями. Он не ожидал такого ответа. Я же была готова валяться у него в коленях, дабы он не причинил большего вреда Нине.

— Что ж, меня устраивает такой ответ, — ублюдок поднялся на ноги и отряхнул ладони. — Надеюсь, ты учла урок, Цветкова. Больше никогда не кидайся словами. Думай, прежде чем болтать своим языком.

* * *

Мы с Ниной пулей вылетели из школы. Она держалась за живот и едва сдерживала слезы.

— Может, обратимся к врачу? — предложила я.

— Не нужно. Я в порядке.

Руки тряслись. Голова кружилась. Я все не могла собраться с мыслями. Я не было готова к тому, что пострадает еще кто-то, кроме меня.

— Так, слушай, сейчас мы пойдем к отцу Рыбина и все ему расскажем, — говорила я, ускоряя шаг. — Теперь ему придется поверить. Ублюдок за все заплатит. Больше он не выкрутиться.

Нина притормозила.

— Нет! — обрубила она, пустив слезы. — Опять ты за свое, Злата? Мало тебе? Это не работает, видишь? Хреново работает! Если ты не перестанешь жаловаться, он не перестанет мстить! Оставь его в покое!

Я поморщилась, словно ее слова стали весомыми и коснулись моего лица.

— В покое? — повторила я одними губами. — Его? Нина, что ты такое говоришь? Он опасен. Он — преступник…

— Слушай, я не знаю, что у вас там произошло, — она развела руками и нервно рассмеялась. — И верно, ведь ты ни о чем мне не рассказываешь! Мне плевать, какие у вас там тайны! Мне плевать, что творит Рыбин! Меня это не касается! И, пожалуйста, если вы ведете свою тайную войну, не вмешивайте в нее меня!

— Но…

— Хватит, Злата. Ты только посмотри на себя? Ты утопла в собственных секретах. Раньше, ты обо всем мне рассказывала. Я не узнаю тебя. Рыбин создал игру, а ты охотно в нее играешь, но я не хочу. Оставьте меня в покое!

Девочка поспешила уйти, а я не стала ее догонять.

Что я скажу ей? Спустя несколько месяцев выложу страшную тайну, сославшись на забывчивость, а потом заплачу за это очередной «монетой»? Нет. Хватит.

Нина права, мне нужно перестать вмешивать их в свои разборки.

Я возвращалась домой совершенно разбитая и обессиленная, сполна вкусив чувство полной беспомощности. Я единственная, кто видит весь этот мрак, а другие попросту закрыли свои глаза, заменив мрак темнотой и неизвестностью. Так проще всего. Жить намного проще, если ты не обвешиваешься чужими проблемами, если ты не слышишь криков помощи и не лезешь, куда тебя не просят. Однако, честно ли так жить? Зачем вообще жить, если ты не присутствуешь в этой жизни?

Зачем живу я, если это не жизнь, а выживание?

Дома меня встретил Пашка, который пропускал уроки из-за ссадины под глазом. Он так и светился от счастья. Счастливый прогульщик.

— О, Зося, ты как раз вовремя! Я жутко проголодался! Клавдия уехала с Жанной, а я не смог сам дотянуться да кастрюли!

Скинув сумку на пол, я подошла к печи, налила в тарелку куриного супа и поставила ее на стол, а потом принялась торопливо капаться в шкафах.

— Фу, Зось, но суп холодный, — кривился братец, но я его практически не слышала.

— Кушай, кушай, на здоровье.

— Холодный? Можно?

— Да, да, молодец.

Пашка недоумевал.

— Чумная ты какая-то сегодня, — он проглотил ложку ледяного супа и округлил глаза. — А, я знаю, это все из-за погоды. Погода портиться — портиться твое настроение. Я догадывался, что ты оборотень. Последнее время, ты рычишь по ночам. Но, не волнуйся, я найду для тебя хороший намордник. Подрессирую тебя, как следует, и будешь кидаться только на Клавдию…

Слова брата ушли на второй план. А может, даже на третий. Я перерывала содержимое ящиком, в надежде найти заветный бутылек. Тем временем, болтая ногами в разные стороны, братец продолжал:

— … если у тебя появиться шерсть на спине, то сбреем ее дедушкиным станком, а вот с зубами дела обстоят сложнее. Клыки придется вырвать плоскогубцами. Ты боишься зубного врача? А я вот боюсь…