Несчастные девочки попадают в Рай

— Ага, — покраснел он. — А еще в нем много рычагов, нажав которые, можно попасть в другую вселенную. Вчера я был на галактическом космосе. Там были огромные жабы, они говорили на человеческом языке и плевались патронами. Прикинь?

Я улыбнулась. Мальчик был слишком открытый для своих лет. А еще я помечтала иметь такую же машину, где много рычагов и уехать в другую вселенную.

— Прокатишь меня? — с надеждой спросила я.

Мальчишка отвлекся от «машинки» и вонзился в меня изучающим взглядом.

— А ты кто? Бригида?

Я замешкалась. Понятие не имела о ком идет речь.

— Нет. Я — Злата.

— Тогда тебе нельзя в автомобиль, — покачал он головой.

Что ж, ничего удивительного. Я и не надеялась на такую удачу. Ведь я, всего лишь Злата — несчастная и навсегда обреченная девочка.

— А как тебя зовут?

— Ваня, — ответил он. — Ваня Беляев. Я приехал к дяде Мише погостить на время, пока Васька ушел на войну, защищать нас от нападения инопланетян. А я остаюсь сторожить дядю Мишу. Вот такие дела.

Ох, я вспомнила этого мальчишку. Рыбин упоминал про него в разговоре с Сашей, когда я пряталась в кустах и молила господа остаться незамеченной.

— Ясно, — выдохнула я. — Красивое имя. Ваня.

Он смущенно опустил свои голубые глаза.

— Обычное имя, — буркнул он. — Ничего особенного.

Я понимала, что все мои планы автоматом рухнули. Здесь ребенок, а значит — пожару не быть. Я не могу отнять жизнь у мальчишки, просто потому что сгораю от мести. Глядя в эти зеркальные глаза, я вижу добрую душу. Этот ребенок не способен на зло, коем является его дядя. У него впереди целая жизнь. Счастливая жизнь. Уверена, у него все будет хорошо.

* * *

Нет больше целей. Нет больше сил. Есть только я, Паша, холодный ветер и твердая земля под слабыми ногами.

Мы шли в никуда. Просто шли, шли, с каждым шагом приближаясь к горизонту. Я держала руку брата, моего маленького брата, который надеялся на свою сестру, но она подвела его.

— Зось, а куда мы идем? — спрашивает Паша, уставшим голосом.

— Не знаю, — говорю я, не сводя глаз с садящегося солнца.

— Мы просто идем?

— Да.

— А далеко еще до этого «не знаю»?

— Не знаю.

Сердце разрывается на куски. Скулы ноют.

— Тебе грустно?

— Угу.

— А я хочу кушать, — жалобно скулит он. — Можно я съем твое яблоко?

— Угу.

Мое сердце содрогается от боли, когда Пашка жадно вонзается зубами в гнилой фрукт. Он жует, а по моему лицу катятся слезы.

— Зось, ты чего? Почему плачешь?

— Я не плачу, — я смахиваю рукой слезу, но становится только хуже.

— Перестань плакать, Зось, — волнуется Паша и выбрасывает яблоко в кусты. — Я пошутил. Я не голоден. Совсем-совсем. Я могу еще долго не есть. Хочешь, я не буду есть целую неделю? Я могу. Ты только не плачь.

Горький ком перекрывает воздух. Меня оглушает это боль.

— Прости меня, Паша, — рыдаю я, прижав мальца к себе. — Пожалуйста, прости меня.

* * *

Я не помнила, как мы добрались до автобусной остановки.

Забежав в сарай, который был не заколочен, Пашка смог достать коробку с дедушкиными вещами — единственная память, к счастью, сохранилась, — и несколько старых вещей.

Вечерело. Становилось невыносимо холодно. Чего я ждала? Не знаю. Наверное автобус, который увезет меня в прекрасное место под названием «Счастливая жизнь», только вот жаль, что билетика я не имела.

— Мне холодно, — признался Паша, поджав синие губы.

Я дала мальцу пуховую куртку, а сама укуталась в дедушкину рубашку. Казалось, она до сих пор пахла бергамотом. Мне стало немного теплее.

— Всегда мечтал примерзнуть к лавочке, — пробухтел Паша, кладя свою голову мне на колени.

— Не вредничай. Ты давно исполнил свою мечту. Еще так года три назад, когда облизнул скамейку в сорокаградусный мороз.

И хоть половину лица брата прикрывала огромная шапка, я видела — он гордился собой.

— Да уж. Было круто.

Со временем кончики моих пальцев стали неметь. Засунув руки в карманы дедушкиной рубашки, я чего-то коснулась.

Проклятье, снова эти чертовы записки.

Но достав мятый клочок бумаги, я поняла — это была не записка. Это было письмо. От Аркадия к дедушке. С огромной печатью, разноцветными марками и обратным адресом. Это было письмо от Аркадия. Это был мой билетик в новую жизнь.

Тепло пролилось по моим венам.

— Пашка, вставай, — потрясла я братца. — Кажется, я отыскала путевку в страну Оз.

Глава#33

Саша.