Нерушимый 6

— Это мне вместо спортзала. Как у нас на курсах массажа говорили: кто самый здоровый среди футболистов? А?

— Вратарь! — крикнул Гусак, пока она занималась Игнатом.

— Защитник! — предположил Думченко.

— Массажист! — отшутилась она.

Парни по очереди говорили, что после всего, что между ними было, ведь и ягодичные мышцы тоже приходилось разминать, они обязаны на ней жениться, но девушка отмахивалась, что всех не потянет, а выбрать будет сложно.

За час до игры мы собрались в раздевалке, расселись, и Димидко принялся ходить взад-перед, заведя руки за спину. То на одного посмотрит, то на другого.

— Все в кондиции? — спросил он. — Если нет, будем думать о замене.

— Не то чтобы совсем хреново, — проговорил Синяк, — но тело как ватой набили, в голове кисель.

— Это из-за смены климатического пояса. У кого еще?

— Да нормально все, вытянем, — успокоил его Матвеич и добавил: — Постараемся. Только жара…

— Это вам не Поволжье. Это Узбекистан, — сказал очевидное Димидко.

— Так всего второе мая же! — возмутился Гребко.

— И что? Тут зимы, считай, не бывает. Три урожая — легко. Хорошее место, богатое.

— А еще нефть, — напомнил Матвеич и добавил: — Кстати, по-местному они называются «Нефтчи». А то мы привыкли — «Нефтяник».

«Нефтяник»! Приедь они в Михайловск, бегали бы в гостевой зеленой форме, мимикрировали бы под газон, а тут будут как рассерженные шмели — желто-черные. Даже скорее не шмели — осы.

— Значит так, пацаны… — Сан Саныч прошелся взад-вперед. — За бортом температура под тридцать. Солнце садится поздно. Будет не жарко, нет. Будет очень жарко. И отсюда возникает простой вопрос: как играть по такой жаре? Что мы знаем о противнике?

— Выносливые, быстрые, юркие… — ответил Матвеич, скрестив руки на груди.

— Еще?

— Как все южные команды, у которых трава зеленая весь год, они очень техничные, — продолжил я.

Димидко кивнул:

— Все так. Помните, как с прибалтами играли? Так вот теперь мы — прибалты. А они — мы. Поняли меня? Они сейчас на технике пройдут любую оборону и накидают нам гостинцев, невзирая на нашего гениального вратаря. Или все же — взирая? А, Александр?

— Ну что сразу — накидают-то? — по возможности бодро сказал я. — Ну, один… Ну, два, ладно. Но ведь и у нас не статисты в поле!

— Вот. Не статисты. В общем, что я вам скажу: нам тут не выиграть…

Он смолк, все зашептались, и Матвеич выразил всеобщее негодование:

— Что за фигня, тренер? Что за упадничество? А мы вот возьмем и выиграем! Да, парни?

— Костьми ляжем! — ударил себя в грудь Гусак…

— Тише-тише! — вскинул руки Димидко. — Чего разбушевались, я не о том. Нам не выиграть, если играть, как привыкли. Вон и Хотеева нашего нет. Помните, как играть с очень сильным соперником? Сегодня главные — форварды. На наше счастье все здоровенькие. В общем: держать позицию, играть зонально, не рисковать с искусственным офсайдом, судья, узбеками прикормленный, скорее всего, свистеть будет в их пользу. Помогать друг другу и в первую очередь защите, а вы, защита, берегите Саню. Ясно?

— Ясно, — закивала защита.

— Ну и молодцы. А впереди расчет на стандарты, угловые и вообще навесы с флангов. Хватит работать ногами — пора работать головой! Вот и думайте.

Смешная установка. И, наверное, правильная, но, как обычно у Саныча, осторожная и минимально-рисковая.

— Ну, что — в поле? — В его голосе звякнул металл.

Колесо вскинул кулак и воскликнул:

— По коням, артиллерия!

— Дадим стране огня! — Погосян ударил кулаком о кулак.

Этот слоган, стал, похоже, нашей визитной карточкой.

Под свист и вой трибун, поддерживающих «Нефтчи», мы вышли в поле. Я потрусил к воротам. Вроде и не напрягался, и не вспотел, а весь липкий. Если верить прогнозу погоды, завтра ожидается гроза, поэтому так жарко и душно, как в парной. Дышишь ртом — на языке вкус этого воздуха.

Прозвучал свисток — игра началась, и «нефтяники» рванули в атаку — они же дома играют, им просто положено бежать. И юркие какие! Я приготовился, напрягся. Снова промелькнула мысль включить «лучшего», но я ее отогнал. Попытался разжечь внутренний огонь, но после того, как перепсиховал из-за Лизы, получилось не очень — он вспыхнул и сразу погас, а сосредоточиваться на внутренних ощущениях было нельзя — это здорово отвлекало от игры.

Правильно Сан Саныч предупреждал, правильно!

Ощущение, что это мы на игру вышли, а они уже играли и даже не заметили смены составов — рванули без раскачки. Вот мяч вошел в игру, вот пас назад, пас вперед, обводка, вторая, двое в одного, пас-пас-пас… Движется желто-черная волна, обтекает наших защитников.

— Не спать, мужики! — крикнул я, заметался в воротах.

Черт, кого держать?

И опять — пас-пас-пас, два ферганца рванули прямо на меня. За одним — Думченко, за вторым — Колесо. Я думал, вон тот здоровяк, похожий на индейца, будет бить, сосредоточился на нем, а он — пас крайку, выскочившему чертом из табакерки. Удар — я бросился на мяч, а он каким-то немыслимым образом сместился вбок…

Твою мать! Гол. Позорный, в общем-то, гол. Мог же взять! Затупил, блин. Злись, Нерушимый. Пробуждай дар! Но то была неправильная злость, потому огонь за грудиной так и не разгорелся.