Нерушимый 4

— Анжелика, вы же видели мой рентген, у меня все в норме, просто регенерация бешеная, такое бывает.

Она скрестила руки на груди и ответила:

— Тебе рассказать о регенерации и восстановительных процессах? Это будет долго.

— Есть факты. Факты — рентген и его расшифровка. Или мне сделать еще один?

— Я не понимаю, почему ты так настойчиво не считаешься с логикой…

Анжелику перебил Витаутович:

— Логика против фактов — это что-то новенькое. Как там говорилось? Если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол — не верь глазам своим?

— Вот именно, — кивнула она, недобро глядя на Тирликаса, — я вижу слона, а мне твердят…

— Простите, вы новый тренер команды? — Витаутович встал и посмотрел на Анжелику так, что она проглотила язык, только моли ее глаз хлопали черными крылышками. — Факты говорят, что парень здоров. Может, и трещины не было никакой, врачи изначально ошиблись. Как вам такая мысль?

Он перевел взгляд на Димидко, который окаменел и вытянулся.

— Так что Нерушимый едет в Луганск.

Перечить ему Димидко не осмелился. Да и никто не осмеливался, кроме, пожалуй, меня. У Сан Саныча испортилось настроение, он косился волком. Ну вот, не хватает конфликта на ровном месте! И снова в центре конфликта Анжелика. Казалось бы, ерунда, а вот заползет такая змея, и вот все уже собачатся и не отслеживают момент, откуда это началось.

— Что у нас еще на повестке дня? — продолжил Лев Витаутович, всем своим видом показывая, как ему не нравится эта буря в стакане. — Есть ведь и положительные новости. Федор Хотеев сочинил гимн «Титана» и положил слова на музыку.

Поднялся Микроб, который отлично считывал настроение коллектива и потому утратил воодушевление, ему испортили торжественность момента. Взяв гитару, он проследовал к доске. Димидко уступил ему место, Микроб ударил по струнам и запел:

«Титан» мяча быстрее, титан прочнее стали,
Атака за атакой — соперники устали.
Вперед, к воротам, братья! Нам Прометей дал пламя,
Как ни силен противник, он не сравнится с нами!

«Титан!» Мы держим свод стадиона как небо. «Титан!» Мы верим в победу. Идем за победой. Свисток — и титаны все по местам. Мы — михайловский «Титан»! Мы — михайловский «Титан»!

«Титан», лети к Олимпу! С тобой мы, а ты — с нами,
Повержен твой противник, расстрелянный голами!
В сердцах огонь пылает, и лава вместо крови,
Нас на пути к победе никто не остановит!

«Титан!» Мы держим свод стадиона как небо. «Титан!» Мы верим в победу. Идем за победой. Свисток — и титаны все по местам. Мы — михайловский «Титан»! Мы — михайловский «Титан»!

Он пел сперва робко, но каждое слово придавало ему уверенности, а уверенность через слова проникала в наши взбудораженные мозги и перенастраивала их на рабочий лад.

А ведь неплохо! В поэтике наш гимн точно на порядок выше, чем у других футбольных клубов. Я зааплодировал первым, меня все поддержали. Даже Лев Витаутович смотрел на Федора с одобрением и тоже хлопал, но — мысленно. Не выдержал, оценил:

— Вот только пусть мне кто-нибудь после этого скажет о, кхм, альтернативных умственных способностях футболистов!

Все хлопали, даже Анжелика, словно мы одержали очередную победу.

* * *

Луганск встретил противной моросью, которая не прекратилась и к вечеру. Димидко шутил, что всегда в преддверии чего-нибудь хорошего идет дождь, обмывает. Но все понимали, что месить грязь — то еще удовольствие, но тут никуда не деться.

Сегодня — моя первая игра после длительного перерыва. Самолетом мы прибыли в луганский аэропорт, который в той реальности, насколько я знаю, был полностью разрушен. Да и как он выглядел при жизни, я не знал. Этот был продолговатым, бело-зеркальным и маленьким.

В этот раз все было быстро: автобус уже ждал, мы погрузились и, горланя новый гимн «Титана», покатили на стадион. Ощущение было странным. Это как если зимой пройти через город, замерзнуть, устать, а потом открыть дверь, зайти, вдохнуть — я дома! Здесь мое место! И сразу тепло, уютно, и появляется уверенность и в себе, и в команде.

Потом мы приехали на стадион, и Сан Саныч собрал нас в тренерской, расставил фишки по доске.

— Ну, вот так, значит, — сказал Димидко, а сам на меня смотрит неодобрительно.

Накрученный Анжеликой, он не верил, что я в норме, боялся за меня и больше всего хотел заменить Васенцовым, который неплохо справлялся. Мне же казалось, что череда неудач в прошлом. Дайте мне ворота! Дайте мне игру! Порву всех!

— Сан Саныч, я в абсолютном порядке, — попытался его утешить я — без толку.

— Поломаешься — убью нафиг, — серьезно проговорил он и занялся прокачкой команды.