Нерушимый 4

Кстати о бээровцах. СССР так серьезно готовится к ЧМ, что это дело взял на карандаш лично Горский. Может, Витаутович действительно не хотел с нами нянчиться, но поступило распоряжение сверху?

Слишком хорошо, чтобы в это поверить.

— Пойдем уже, а? — поторопил Клыков, пританцовывающий в прихожей от нетерпения. — А то Саныч башку скрутит, все-таки нам еще с лиловчанами играть.

— Да, — вздохнул Микроб. — Как думаете, у нас есть шанс?

Я вспомнил наш разгром в товарняке, и захотелось применить «лучшего в мире». Предупрежу своих, чтобы завтра за мной приглядывали, и…

Нет. Только в крайнем случае! Вот если совсем прижмет, тогда да.

На улице стояла жара, было точно больше +10, потому разминались мы не в манеже, а под обманчивым апрельским солнцем. Поработали немного на позициях, и Димидко собрал нас в тренерском зале — анализировать турнирную таблицу.

Анализировать особо было нечего, что там анализировать-то после первого тура? Но сенсацию мы сотворили — мало того, что выиграли в гостях, так еще и у одного из фаворитов турнира. Впрочем, никто не верил в наш успех на длинной дистанции. Когда аутсайдер выигрывал и пять-шесть матчей подряд на старте, случаев было много и в моей истории, а потом все сыпалось, и заканчивался турнир для дерзких выскочек, как правило, в подвале турнирной таблицы.

В автобусе мы делились предположениями, что будет на игре. Какая-нибудь подстава? Камень в голову от фэнья? Нечестное судейство и грязная игра? Витаутович обещал пресечь беспредел, а что он умеет решать проблемы, мы убедились.

Все было, как в прошлый раз: омоновцы, агрессивная толпа болел с плакатами и транспарантами, остановка на служебной парковке.

В этот раз матч пройдет на стадионе, а не в манеже. А стадион полон, в Лиловске мало развлечений, вот народ и тешится, как может.

— Ну а что вы хотели? Если уж на товарняк пришла толпа, то тут — вот вам и пожалуйста, — объяснял администратор. — Но ваши тоже есть. Правда мало.

Наших болел просто не было слышно. Весь город ждал нового разгрома и гибели «Титаника», но теперь уже в официальном матче. Чемпионат шел, вот и свел календарь тех, кто еще недавно на этом поле…

— Так, — сказал Димидко, расставив фишки на доске. — Так. Забыли тот матч. Совсем забыли. И состав был не такой, и умения не такие. Вон, в Луцке какие красавчики были. Поэтому: играем строго. Позиции соблюдаем. В обороне держим зоны. Никаких экспериментов — это вам не товарняки гонять. Строго — это строго. Если кто не хочет выполнять указания тренера, лучше сразу скажите — выпущу запасного. Нам сегодня проигрывать нельзя. После того матча — никак нельзя. Ясно? Уперлись — и по позиции. Центр — камень. Края — ртуть. Напы — ждать и ловить момент. Кипер — ты крайний. Нет никого крайнее тебя. В общем, ребята, я надеюсь. Я очень надеюсь.

Под недовольный вой и свист болел мы выбежали на поле. Я встал в ворота, поддавшись суеверию, коснулся штанги и закрыл глаза, пытаясь переплавить мандраж во внутренний огонь. Получилось! Потекла расплавленная лава по венам, слух стал четче, зрение обострилось и пришла уверенность, которой так не хватало.

Свисток — и началась игра.

Как обычно, хозяева начали с высокого прессинга, подбирая все отскоки, ловя на ошибках в передачах, вдвоем-втроем откликаясь на каждый мяч. И первые минут десять было трудно.

Трудно было защитникам. Даже наши крайние стояли на углу штрафной площади — да потому что поджали, задавили, никуда не убежишь. А ошибешься с передачей — сам себе привезешь. А так, пять в линии сзади — вроде отбивались. Несколько ударов издали я легко взял. Там видно было, как разбегается, как готовится, как ногу подбирает. Да, в створ ворот — но в меня.

Пару раз попробовал запулить вперед на Погосяна. Но ни рвануть, ни хотя бы зацепиться за мяч и отпасовать у него не получалось.

Я поглядывал на нашего Микроба, но и он вжался, стушевался, только и делал, что стелился в подкатах. Ладно еще паники не было, не началась игра на отбой. Давили динамовцы тяжело. Мяч гулял между ними на скорости. Прошло минут пятнадцать — у нас ни одного удара даже просто в направлении их ворот. Тупо отбиваемся. За центральную линию по очереди выходят Погосян и Рябов — тут же возвращаются. Нет игры.

Опорник Лабич, как и учили, при такой игре смещался назад. В линию с защитниками, укрепляя оборону, а то и вовсе становился последним, задним. Два бокс-ту-бокса носились вениками поперек поля, только и могли, что замедлять, не давать разбежаться бело-голубым. Но ни перехватов, ни паса с края на край, ни…

Хотя все равно с прошлым матчем было не сравнить. Я видел команду. Каждый знал свое место, на мяч не кидались толпой, оставляя пустые зоны. Мне просто оставалось подбирать дальнее. Так, глядишь, влегкую разойдемся.

И тут, как обычно бывает к последней трети тайма, начали успокаиваться и «мастериться».

То обводочку на месте покажут. То мяч не за линию, а вперед катнут… И не на своего же опять, на чужого! Как вынырнул откуда-то, как пошел, как отпасовал, как открылся на стеночку…

— Шаг! — кричит Колесо.