Нерушимый 4

— В общем, взялись! — распорядился Димидко. — На поле!

Сан Саныч не пошел сразу на скамейку, а проводил команду, хлопнув каждого куда придется. Мне зарядил поджопник и тут же взлохматил затылок — иди, мол, и покажи, на меня вся надежда. И не дай бог, мол. Ух!

Болелы встречали нас свистом и воем, своих — овациями.

Включать «лучшего в мире», или ну его? Как раскатает меня опять, а нам завтра в Москву лететь. Не буду. Проверю, на что годен без читерских способностей.

Коснувшись штанги — на удачу — я попытался пробудить внутреннюю силу, но ничего не вышло. А потом стало не до того, потому что сразу после свистка начался кошмар, и сконцентрироваться на внутренних ощущениях не получалось. Наши не могли выйти из-под прессинга. Удар за ударом в сторону ворот. Я уже устал вводить мяч. И казалось, что удары становились все крепче и все четче. Уже попадали в створ. Правда все это — издали. Защитники, молодцы, не допускали прорывов.

Тьфу, сглазил! Черпачком навесик над правым, туда по бровке врывается их нападающий, и не успели даже выстроиться, он в одно касание отправляет вдоль ворот, а замыкать несется их защитник. Защитник! Кто за ними смотрит?

— Мой! — ору со всей мочи и кидаюсь в ноги. — Я!

Вот был бы это нападающий — был бы гол. Точно. А защитник все же на такое не нацелен, потому просто пыром ткнул мяч — и в меня. Больно, блин, но это футбол. Это не фигурное катание…

Рукой бросаю налево, на Микроба, тот кидается вперед. Чуть отстают задержавшиеся в обороне нападающие… Это что? Не нарушение? Нет? Все молчат? Ну, может, чисто, но снесли парня так, что он вылетел к ограждению. Ничего, ничего… Время играет на нас. Мы — в гостях. Вот пусть они гостям и показывают свой класс.

Прорыв по центру. Один защитник падает в ноги. Мяч убран — ух, технарь какой… Второй выносится вперед — и остается за спиной, обманутый классической вертушкой. Блин…

Согнувшись и расставив руки выпрыгиваю из ворот. Бац! Везуха… Прямо в лицо. Песок хрустит на зубах. Мяч я отбил перед собой, и набегающий второй волной их разводящий с дуру лупит… Мимо! Опять вводить. Только кровь остановить. Нос разбили.

В груди сделалось горячо, растеклось тепло по телу, я ухватил ощущение, вдохнул, выдохнул. Меня окружили наши, надо мной склонился Матвеич:

— Ты как?

Судья останавливает игру, зовет врача. Тот быстро формирует тампоны, затыкает, утирает, смотрит в глаза, водит пальцем…

— Да в порядке я, в порядке!

Черт, как же они красиво рассекают! Пас-второй-третий… Уже четвертый — и никто не мешает! Я стал сильнее, быстрее. Да! Теперь станет проще.

— Центр, блин! Держите центр!

Самый позорный гол, когда просто по центру проходит — и кладет. Как пацанов. А у нас все же трое тут, в центре-то.

Отбиваю ногой подальше, на кого придется. Мяч опять у нашей штрафной. Мужики сбились на отбой, у нас ни одного точного паса. Уже и нападающие тут, пытаются выудить в толкучке… А-а-а! Куда ты лезешь!

Ну, сбил, да. Тут четко. Ясно было видно — атака сзади. Штрафной почти с линии. Опасно.

Выстраиваю стенку. Тут хоть всех в нее… Шестеро, ладно. Выравниваю, посматривая от штанги. Держу тепло в груди, но не получается, солнце угасает.

— За крайним смотрите, — бурчу тем, кто не в стенке. — Очень резкий пацан. Не пускайте в штрафную, накрутит.

Разбег… Пауза… Другой бежит… Бьет резко и точно. Третий… В мой угол! Упал, прикрыв мяч в замок и отсушив руки. Мой!

Судья машет мне рукой и показывает на часы. Понятно, нельзя задерживать игру — может и наказать. Просто и тупо с руки бью подальше, за центральный круг — лишь бы минуту отстоять, отступить от ворот хоть чуть.

А парни уже не бегут. Наелись. Это так всегда — обороняться, даже если автобусом, все равно и морально, и физически тяжелее. Мяч ходит быстрее, чем ты бегаешь. Это просто закон.

Свисток… Что? Кого? А-а-а, перерыв. Отдышимся.

В раздевалке стояла тишина. Димидко прохаживался вдоль стола, оборачиваясь вдруг и смотря в глаза то одному, то другому.

— Ну, что скажем, профессионалы?

— Нападение у них — просто улет. Один-в-один никак нельзя — обыгрывают на раз. И на скорости, — проанализировал Матвеич игру противника.

— И бьют, — вступил я. — Очень крепко лупят. И уже попадают. Вон, руки еле держат.

— Ты кровь-то остановил? Убирай свои «клыки», а то уж очень страшно выглядишь. Придумал же — вратарь мяч лицом отбивать.

— А не успевал. Очень резкие ребята.

— Ладно. Тут все ясно. Но что скажете про их защиту? А? — Димидко, прищурившись, окинул нас взглядом.

Тут-то все и замолчали, переглядываясь.

— Вы поняли? Вас давят полный тайм. Вы отбиваетесь из последних сил. Как там их защита? В центральном круге двое или трое? Я даже заводить вас не буду. Вы эту мысль себе возьмите в голову и не выпускайте. Это вы горячие, это вы измочаленные. А вон там стоит три лба, которые уже замерзли. Все ясно? Вперед!

На выходе я, как в телепередаче, прикрывая рот рукой, вполголоса сказал Погосяну: