Нерушимый 2

— Спасибо! Огромное… великое спасибо!

Казалось, еще немного, и она воспарит. За всю жизнь я трижды видел таких счастливых людей: Алену, когда она наконец забеременела, Шрека час назад и теперь, вот, Наташу. Но самое забавное, что причиной их счастья был я! Оно передавалось мне, и я тоже был счастлив.

Представив феерию эмоций, когда миллионы болельщиков будут радоваться победе нашей сборной по футболу, я невольно улыбнулся.

И в этот момент дверь распахнулась. Наташа отшатнулась от меня, побледнела.

Я сидел спиной ко входу, потому сперва услышал Настю и лишь потом, обернувшись, увидел. Красная до кончиков ушей, она сжимала и разжимала кулаки, источая ненависть.

— Вот, значит, как! — прошипела она.

— Это не то, о чем ты подумала, — пробормотала Наташа, указала на стол. — Давай с нами…

Настя запрокинула голову и зло рассмеялась.

— С вами — это тройничок? Так и знала, что ты шалава! А Вадик знает?

— Ты свихнулась? — Теперь вспыхнула Наташа. — Саша принес…

— Да мне плевать! Я все видела! Это он с тобой вчера зажигал, да? Вот так… лучшая подруга — и парень, которого я… который мне нравится!

— Настя…

— Заткнись! Шкура! Я Вадику все расскажу про вас!

— Да ничего не было! — рявкнула Наташа, но Настя ее перебила, указав на стол, на бутылку портвейна, стоящую возле кровати:

— Дуру из меня делаешь, да?

Она схватила вазу с засушенными цветами, швырнула в Наташу. Я метнулся вбок, переворачиваясь вместе со стулом, поймал вазу на лету, но с грохотом опрокинулся сам.

— Ты сама из себя дуру делаешь! — парировала Наташа.

Изрыгая ругательства, как Змей Горыныч — огонь, Настя бросилась на бывшую лучшую подругу. Перескочила через меня, чтобы вцепиться ей в волосы. Поставив вазу и не вставая, я сделал ей подсечку. Она, выпростав руки, в падении ухватилась за занавеску и оборвала ее вместе с гардиной, обрушив на искусственную елочку. Покатились по полу рассыпавшиеся шары.

— У-род! Отпусти меня! — верещала Настя, когда я сграбастал ее и, прижав к себе, понес к выходу.

Она пиналась, брыкалась, извивалась, как дикий зверь, и голосила во все горло:

— Помогите! Отпусти меня, урод! А-а-а! Отпусти!

— Вот дура припадошная, — бросила Наташа, собирая елочные игрушки.

— Убери свои вонючие лапы, извращенец!

Я вытолкал ее за дверь, заметив головы любопытствующих, высунувшиеся из комнат.

Настя обернулась — взъерошенная, злющая, указала на меня:

— Смотрите! Средь бела дня! Муженек за порог, а тут — опа! Любовничек.

На шум прибежал Мищенко. Задыхающаяся от гнева Настя так и стояла, всхлипывая и указывая на меня.

— Кто беспредел развел? — громыхнул он командирским басом.

Я вышел, следом выскочила Наташа и затараторила, пока бывшая подруга ее не перебила:

— Саша принес деньги за праздничный стол и продукты. А еще билеты на турнир мне и этой дуре. — Про билеты она сказала погромче, чтобы все слышали и завидовали. — А тут она ворвалась и скандал устроила, что мы любовники! Да что я, совсем больная? Вадик-то вот-вот придет. — Она покрутила пальцем у виска.

Мищенко не перебивал, потирал подбородок протезом в черной перчатке. Перевел осуждающий взгляд на меня, ожидая объяснений.

— Я обещал Насте билет на турнир. Мы повздорили, и я хотел, чтобы Наташа его передала, — честно ответил я.

— А вино? — не унималась Настя, по ее лицу катились слезы.

— Что вино? Это на Новый год, дура! — выкрутилась Наташа.

— А чай, а торт? Вы обнимались!

Губы девушки задрожали, я смотрел на нее и не мог понять, чего она хочет именно сейчас: убить меня, попросить прощения или под землю провалиться от стыда — дошло-таки, что опозорилась.

— Ну, обрадовалась, ну обняла. И на этом все. А торт… Как мне его было отблагодарить за билет на турнир? Хоть чаю налила!

Комендант погрозил пальцем, глядя почему-то на меня:

— Шобы мне в последний раз! Где ты, Саня, там вечно беда яка!

— Извините, Василий Ильич, — проговорила Наташа, приглаживая волосы, собранные в хвост на затылке. — Больше не повторится.

В коридоре появился муж Наташи, Вадик, подошел к ней, поцеловал в макушку, она затараторила, рассказывая о происшествии, жестом пригласила меня войти.

Не замолкая, усадила мужа за стол, отрезала торт, собрала елочные шары.

— Ты представляешь, какая дура психическая? — закончила она, ставя блюдце с тортом перед мужем. — Человек пришел о ней хлопотать, а она такое устроила?

Я мысленно улыбнулся. Неужели мои действия выглядели так? Или Наташа чуть приукрашивает, чтобы не возникало подозрений?

Наконец Вадик обратился ко всем. То есть, не только к жене, но и ко мне:

— Я давно сказал, что она с головой не дружит. Ей надо пить бром.

— Или принимать витамин Хэ, — хихикнула Наташа, усаживаясь между нами. — Мужика то есть ей надо, чтоб в ежовых рукавицах держал. Но не Сашу. Сашу жалко.

Я сидел напротив Вадика и хотел поскорее уйти. Закончив говорить, Наташа показала ему билеты, и я понял, чего он хочет больше всего на свете. Не просто хочет — алчет, хоть на его безэмоциональном лице этого и не прочесть: попасть на турнир, сидеть во втором ряду и держать любимую жену за руку.