Нерушимый 2

— Пропускают, чего б не пропустить? А я уже по почерку знаю — Витек пишет. Значит, жив-здоров. И служит, стало быть, на благо Родины там, с другой стороны шарика. А еще года три-четыре назад, как и ты, тайком от меня пошел в «мясо» и победил. — Лев Витаутович тяжело вздохнул. — Но это хороший расклад. То самое «во-первых».

— А во-вторых?

— А во-вторых, тоже отбор. Отрицательный. Всякую агрессивную шелупонь нужно отсеивать и сделать так, чтобы они не грабили мирных прохожих ради ста рублей, а шли в мясо.

— А чем беспредельные бои отличаются от того турнира, что пройдет завтра?

Лев Витаутович сделал очень удивленное лицо, всем своим видом показывая, что я ляпнул глупость. И снова было не разобрать, чего он хочет.

— Тем, что это спорт. А в спорте есть правила и судьи.

— Бои без правил, а правила есть? — усмехнулся я.

— А то, — хмыкнул Лев Витаутович. — Мы же не звери какие. Завтра вы друг друга на ринге поубиваете, а мне потом кого тренировать?

Он потянулся, хрустнул суставами, потом сказал, вставая:

— Ладно, пора тебе, Саня, пока магазины не закрылись. Ты вроде шмоток хотел прикупить?

Я собрался тоже встать, даже приподнялся, но вернул себя в кресло.

— Ага. Только один вопрос, Лев Витаутович. Или даже два. Можно?

На самом деле их в голове была сотня. Например, почему Семьи не скинут Горского, раз их главы такие одаренные? Почему он закрывает глаза на их беспредел? Какие между ними договоренности? Но я шестым чувством чуял: нельзя об этом спрашивать, да и вряд ли Витаутович о таком знает.

— Ну, если только два, то можно. При условии, что пообещаешь лечь пораньше и выспаться. — Он уселся, упершись локтем в стол и положив подбородок на ладонь. — Завтра к семи утра, чтобы как штык! У входа в «Динамо»!

— Есть! — козырнул я и вытянулся по струнке, правда, сидя.

Он поджал губы и сказал, качнув лохматой головой:

— Клоун! Валяй, что за вопросы у тебя там?

— Первый про БР. Чем занимается Безопасность Родины? То есть из названия понятно чем, но вроде такие же функции у КГБ, например, еще у ряда…

— Дары, Саня, — ответил Лев Витаутович, назвав слово, за которое сам же отвесил мне люлей вчера утром. — Все старые службы рассчитаны на противодействие обычным гражданам. А с определенного времени в нашей стране есть граждане необычные. Одаренные. Безопасность Родины формируется только из одаренных.

Услышанное меня огорошило. Ну а какую информацию я рассчитывал почерпнуть из официальных статей? «В ведомстве служат завербованные маги, следящие, чтобы другие маги вконец не распоясались?»

— Так вот почему вас туда взяли! — проговорил я.

— Поэтому, да.

Говорил он холодно. Но мимика его была настолько выразительной, что казалось, он постоянно кривится, щурится, жует огромными губами. Раз уж тренер разговорился, почему бы не попытать счастья и не выудить из него максимум информации? И я спросил, делая честное-пречестное лицо:

— Расскажете, как вы научились, Лев Витаутович? Что умеете, как этим можно овладеть?

Посмотрев на меня оценивающим взглядом, он покачал головой.

— Нет, Саня. Не имею такого права.

— Получается, о всякой такой магии обычным людям даже знать не положено?

— Получается так. — И снова тот же немигающий взгляд. — И я тебе очень советую не задавать подобные вопросы никому. Особенно — если тебе есть что скрывать. Если в БР тобой заинтересуются, тебе прямая дорога к Дознавателю. А эти ребята без всяких пыток вытащат из тебя все, что им нужно. Талант у них такой — им каждый хочет сразу во всем сознаться.

— А в БР заинтересуются мной?

Молчание, буравящий взгляд.

— Надеюсь нет, Саня. Но… Сам понимаешь, страна в осадном положении. Враг идет на все ухищрения, чтобы добыть нашу главную тайну. Каждый одаренный представляет для них интерес, им до скрежета зубовного хочется понять, как мы это делаем. А ты… появился ниоткуда, ведешь себя странно, говоришь тоже странно, вплетаешь западные словечки…

Он сделал такое выразительное лицо, что губы сами прошептали:

— Спасибо, Лев Витаутович. До завтра.

А ноги сами понесли к выходу вслед за тренером. В голове крутилось, что раз в этом мире есть маги, то я могу попросить стать лучшим в мире одаренным. Но что мне это даст? И получится ли? Вдруг это умение привнесено Горским в мир извне?

И еще вопрос — если Витаутович меня в чем-то подозревает, то почему покрывает?

Об этом я размышлял уже в такси. Вспомнил, что мне каким-то чудом все звонят, хотя я телефон никому не давал, вошел на свою социальную страницу, и оказалось, что мой номер есть в общем доступе! Вообще непорядок.

Покопавшись в настройках, я скрыл свой номер — оставил только право писать сообщения. Еще выяснилось, что ко мне был прикреплен банковский счет. Банк в этом варианте СССР был один — Госбанк, и движение наличных, ясное дело, отслеживалось — вот о чем предупреждал Витаутович, когда спрашивал, положил ли деньги в банк.

Многочисленные кооперативные банки, открытые в восьмидесятых, прикрыли при Горском. Стройбанк, Внешторгбанк и Гострудсберкассы были поглощены Госбанком.