Нерушимый - 2

Мы вернулись к Алексею, вместе с которым я начал разминаться. Параллельно я думал. Сложно выбрать тактику, не зная, как дерется противник. Одно ясно: он сильнее меня. А если нельзя победить силой, надо действовать хитростью: выматывать, обманывать, уклоняться, выжидая свой шанс. Вот только в чем мой шанс? Сделать сабмишн, то есть, заставить его сдаться? Или силенок не хватит? Или уклоняться, бить в ответ и уходить от тейкдаунов?

Тем временем зрительские трибуны понемногу наполнялись. Взгляд выхватил знакомого усача во втором ряду. Мищенко! Я помахал ему, но он меня не увидел.

Грянули фанфары, после чего голос диктора арены попросил нас, спортсменов и тренеров, освободить площадку. Мы вышли за пределы огороженного пространства и встали в толпе других участников. В это время в вип-ложе появились какие-то люди в костюмах, а один из них был в шубе и меховой шапке. Именно он помахал нам рукой, но поприветствовал нас сначала диктор:

— Тишина, товарищи! Слово предоставляется председателю спортивного комитета Михайловской области, товарищу Гришину Виталию Мечеславовичу!

— Суке Гришину, — проворчал стоявший рядом Витаутович.

Председатель облспорткомитета, не снимая шапки, пророкотал:

— Здравствуйте, дорогие спортсмены и зрители, жители славного города Лиловска и его гости! Сегодня, 31 декабря 2022 года, мы собрались, чтобы отметить жаркими и справедливыми поединками день рождения нашего бессменного лидера и вождя, товарища Горского Павла Сергеевича! Со всей нашей бескрайней области собрались лучшие борцы, боксеры, самбисты и так далее…

Он так и сказал: и так далее. Было видно, что говорит человек не по бумажке, а оттого косноязычит.

После Гришина выступили еще какие-то ответственные товарищи, но выступали они недолго, а закончив, исчезли с ложи — видимо, завтракать и выпивать. Я представлял, о чем они думают — подняли ни свет ни заря выступать перед всяким быдлом, а тут закусочка и графинчики запотевшие с ледяной водкой, и икорка черная…

Я сглотнул выступившую слюну — успел проголодаться. Ну, быстренько сломаю ноги Ибрагимову, потом и поем. Всего-то минут пять осталось потерпеть.

Громыхнул гонг, сотрясая внутренности, и некоторое время отдавался звоном в ушах.

— Участникам — приготовиться! — прокатился по залу громоподобный голос диктора арены. — Напоминаю правила…

Участники затихли, слушая диктора. Я тоже слушал, но внутри снова начало пробиваться беспокойство — а вдруг меня поломают так, что парализует? Или вообще шею свернут, а потом скажут, что случайно? Паника начала нарастать, и тренер словно услышал ее, тронул меня за руку и отвел в сторону.

Взяв руками за голову, он кивнул чему-то своему. Выражение лица у него было странным, словно он перемножал в уме многозначные числа или принимал непростое решение. Я попытался узнать, чего он хочет, но ничего не понял, как и тогда, когда приехал к нему домой. Витаутович как будто нарочно скрывал свои мысли и желания. От его взгляда-рентгена становилось не по себе, но я не опустил глаз. Сглотнув, тренер положил руки мне на плечи, приблизил лицо к моему лицу и заговорил:

— Саня, слушай внимательно. Я видел, как ты дерешься. Да, ворчал, да, был недоволен. Но твоя реакция — это нечто. И это твой основной козырь. Просто слушай свое тело, попытайся почувствовать противника. Просто дерись, а остальное предоставь мне.

Я смотрел в его расширенные зрачки, будто загипнотизированный, и отблески ламп казались пламенем, полыхающим в их глубине. От его широких ладоней по моим плечам, спине разливалось тепло уверенности. Я больше не сомневался. Кто сказал, что у меня нет козыря? Еще как есть!

Тем временем диктор скороговоркой зачитал регламент и начал называть имена бойцов. Его смазанный голос гремел где-то вдалеке, а когда Лев Витаутович отстранился, ворвался в разум:

— …Четвер-р-р-ртая клетка! Нерушимый Александр, «Динамо» Лиловск — синий угол! Ибрагимов Хадис, «Русский Дом Селенга» — красный угол!

Подошел Алексей, пожал мою руку и долго не разжимал пальцы.

— Удачи, брат! — И похлопал по спине.

В сопровождении тренера я направился к клетке, пытаясь отыскать взглядом Ибрагимова. Где ты, враг мой? Тот, кто обо мне слыхом не слыхивал, но назначен моим палачом. Адреналин зашкаливал, сердце колотилось часто и гулко, в горле было горячо.

«Так, Саня! Ну-ка не ссать! — резкий оклик раздался откуда-то из подсознания. Звягинцев? Не, голос другой. — Сосредоточиться, но не зажиматься! Ошибка будет дорого тебе стоить»…

Обернувшись, я увидел каменное лицо Витаутовича. Губы его шевелились, и только тогда я понял, что слышу не мысленно, а в реале, просто сквозь шум арены голос тренера звучал иначе, как сквозь помехи.

В это время на огромном экране сверху зажегся таймер до начала раунда — бои во всех восьми клетках должны были начаться одновременно: 00:59, 00:58, 00:57…

Я уже вошел в клетку и встал в синем углу, а Ибрагимов все не шел. Неужели я такой везунчик, что он чудесным образом слился? В аварию попал. Поскользнулся и сломал руку. Загрипповал, в конце концов. Что он, не человек, и заболеть не может?