Нерушимый

— И у меня просил, — задумчиво сказал Пушкин. — Только я не дал, сам на мели.

— А потом тебя Кот на боях видел, с буками общался, — сказал Кирюха. — Чуете, пацаны, к чему клоню?

— Сука, — сплюнул Кот. — Козлина, ты, Артурка. Чужими руками решил и от соседа избавиться и денежные вопросы свои порешать?

— То-то он нам про Санин телефон новый в уши лил! — воскликнул Пушкин. — Ты чего, Артурка, попутал? Сколько на ставках слил, балбес?

Мищенко молчал, но смотрел… Я бы сказал, что он смотрел на Артура матом. Мы с комендантом переглянулись, и он поставил точку:

— Баста! Вы четверо сами между собой разбирайтесь, но так, чтобы нашли виновного и к утру рапорт мне на стол положили! Тебя, Костя, в первую очередь касается! Ясно?

— Так точно… — без энтузиазма ответил Кот.

Кирюха и Пушкин кивнули, Артур промолчал. Я и без таланта понял, что он сейчас больше всего на свете хотел бы провалиться под землю.

Мищенко это не устроило. Он повернулся к Пушкину и шкету, посмотрел на них матом.

— Недоразумение вышло, — косясь на меня, проговорил Пушкин без особой интонации.

— Да, — кивнул шкет, — ты, это, Саня, уж извини.

На самом деле ни один, ни другой не чувствовали угрызений совести. Они хотели набить морду Артуру за то, что он их подставил. А вот Шрек искренне сожалел, правда, не извинялся — стыдно было.

— Так, — молвил Мищенко, глядя на меня. — А ты, Саня, бери свои вещи, переезжать будешь. Шо глазами блымаешь?

Я сгреб вещи в пакет и направился за комендантом, ощущая, как Артур не хочет, чтобы мы оставляли его с друзьями. Надеюсь — бывшими.

— От же яка падлюка цей Артур, а? — говорил комендант, спускаясь по лестнице. — Такий ве-е-ежливый, приятный парень. От же гнида. Не место таким в рядах советской милиции. Ты извини, шо поселив тебя до него. На второму этаже комната освободилась, семья с ребенком квартиру получила. Пока там поживешь, но шобы девчат, — он погрозил пальцем, — не трогал!

— Товарищ Мищенко, честное слово, инициативу проявлять не буду! Но если сами меня тронут, я не виноват!

— Горазд ты языком болтать, Саня, — покачал головой комендант.

Когда он отворил дверь, я улыбнулся. Сегодняшний день точно решил меня вознаградить! Эта комната была больше моей предыдущей в два, а то и в три раза! Тут была огромная двуспальная кровать, отделенная от входа пластиковой перегородкой, письменный стол с электрочайником, белый изящный шкаф.

— Спасибо, товарищ Мищенко! Вот теперь заживу!

— Посуду и белье возьмешь внизу. Перекись и вату також дам. Сильно тебе помяли?

— Да так, пустяки.

— Располагайся. Но не забудь спуститься.

Едва он закрыл дверь, я проверил полочки, что над столом, нашел там заварной чай, несколько кусочков сахара и пару галетных печений. Печенье есть нельзя, по нему, наверное, тараканы бегали, а вот от горячего чаю я не откажусь. Но позже. Заберу вещи, помоюсь, лягу спать…

Я непроизвольно зевнул, но заставил себя спуститься и забрать у Мищенко белье, чашку, ложку, вилку, нож и тарелку. Еще полотенце, салфетки, аптечку… Черт, только сейчас заметил, что костяшки рассадил.

Когда начал подниматься, уронил пакет с кроссовками, и тут дверь первого этажа распахнулась, и навстречу вышли Настя, блондинистая Наташа и ее ухажер, все были изрядно навеселе.

Настя бросилась поднимать пакет. Запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Ты как, Саша?

— Слегка помят, но не сломлен.

— Не рушим, — хихикнула она и забрала еще один пакет. — Давай тебе помогу.

— Получается, что этот Артур тебя оговорил? — поинтересовалась Наташа и обратилась к кавалеру: — Ну ты представляешь? Уже вся общага знает, как он на ставках в долги влез!

Парень кивнул, обнял ее за талию.

Мы всей процессией двинулись помогать мне донести вещи. В тряпичной клетчатой сумке, которую нес кавалер Наташи, что-то позвякивало, намекая на то, что эта компания планирует продолжение банкета.

Очень не хотелось бы, чтобы они завалились ко мне, но нет, Наташа с кавалером, точнее с мужем, у них у обоих обручальные кольца, пошли дальше по коридору, а Настя впорхнула в мою комнату с номером 227, сгрузила пакеты, подбежала ко мне и встала на цыпочки, касаясь ссадины на лбу кончиками пальцев.

— Больно?

— Пустяки, — отмахнулся я.

— У тебя все лицо в крови, нужно оттереть. Я сейчас!

Девушка выскочила из комнаты, а вернулась с миской и тряпочкой, кивнула на стул.

— Садись, а то я не достану.

Я сел и позволил за собой поухаживать. Рука у Насти была легкая, я поплыл и едва не замурлыкал. А когда открыл глаза, девушка протягивала мне наполненную рюмку:

— Вот, дедов самогон. На можжевеловых ягодах. Тебе надо расслабиться.

«Почти джин», — подумал я, взял рюмку и спросил:

— А ты составишь мне компанию?

Девушка замотала головой, рассыпая по плечам темно-рыжие локоны, ее грудь заволновалась.

— Я много не могу пить, потом совестно… Разве что по чуть-чуть. Погоди только.

Она метнулась к двери. Щелкнула щеколда замка. Погас свет.

В полумраке комнаты, освещаемой только светом далекого фонаря, ко мне приблизилась Настя и хрипло сказала:

— Теперь составлю.

Глава 14 Это лучшие люди города