Неру

Дело Неру слушалось неоткрытом заседании аллахабадского окружного суда 4 января 1932 года. Не разрешив Джавахарлалу выступить с заявлением, поскольку оно, мол, носит «политический характер», судья поспешил огласить приговор. За нарушение статьи 13-й правительственного указа о чрезвычайных полномочиях властей в Соединенных провинциях Неру приговаривался к двум годам строгого тюремного заключения и к штрафу в 500 рупий (в случае неуплаты штрафа срок заключения увеличивался на шесть месяцев).

Поспешно издав четыре приказа, предоставляющие судебным органам и полиции практически неограниченные полномочия, правительство запретило деятельность Конгресса. Вне закона были поставлены все примыкавшие к ИНК организации, другие прогрессивные политические партии и группировки. В день суда над Неру были арестованы по обвинению в государственных преступлениях Ганди и председатель ИНК В.Патель. Тюрьмы вскоре уже не вмещали всех арестованных, и власти срочно сооружали временные лагеря для заключенных.

13 января власти конфисковали наряду с другими зданиями, принадлежавшими Конгрессу, и «Сварадж Бхаван». Джавахарлал со дня на день ждал, что та же участь постигнет и его дом. Однако власти, по-видимому, резонно рассудив, что выселение семьи Неру повлечет за собой новый взрыв возмущения и в без того неспокойном Аллахабаде, ограничились конфискацией и продажей автомобиля Джавахарлала.

Правительство, словно торопясь продемонстрировать «непокорным индийцам» мощь своего карательного аппарата, беспрерывно наносило жестокие удары по всем очагам национально-освободительного движения в стране. «В Индии фактически было введено военное положение, — оценивал обстановку Неру, — и Конгрессу, в сущности, так и не удалось вновь захватить инициативу или приобрести какую-либо свободу действий». И все-таки каждый день приносил Джавахарлалу новые подтверждения того, что, несмотря на репрессии и на отсутствие действенного руководства со стороны ИНК, освободительное движение в Индии ширилось, охватывая все большее число индийцев. В борьбу с колонизаторами, стремясь достойно заменить арестованных отцов, мужей, братьев, сыновей, включились индийские женщины. Мать Джавахарлала, его сестры (Камала все еще находилась на излечении в Бомбее) ездили по деревням Соединенных провинций, призывая крестьян уклоняться от уплаты ренты и налогов, пикетировали магазины, где продавались иностранные ткани, участвовали в уличных демонстрациях и митингах.

27 января Джавахарлал узнал об аресте сестер Виджайялакшми[62] и Кришны. Их отвезли в тюрьму в Малакке. 1 февраля суд приговорил сестер к году тюремного заключения. Джавахарлалу сообщили, что они были чрезвычайно горды вынесенным им приговором.

Уже находясь в окружной тюрьме в Барейли, куда Джавахарлала перевели 7 февраля 1932 года, он переслал сестрам письмо, в котором за шутливыми фразами проскальзывали восхищение мужеством Виджайялакшми и Кришны, тревога за их судьбу, желание всячески помочь им, приободрить их. Брат называл тюрьму «лучшим из всех университетов». «Только здесь, — оптимистически утверждал он, — мы начинаем ценить то малое, что с трудом замечали раньше, и поэтому радость восприятия жизни становится острее».

В конце марта 1932 года после четырнадцатимесячного перерыва Неру в письмах к дочери возобновил рассказ о важнейших событиях мировой истории. Не претендуя на всеохватность и точность изложения (суровые условия заключения не позволяли Неру иметь при себе необходимые для такой работы источники, здесь-то и пригодились тетради с выписками из прочитанных прежде книг), Неру старался живым, образным языком поведать о самом существенном, интересном и поучительном в истории человечества от его древнейших эпох до 30-х годов XX века.

Приглашая дочь вместе с ним заглянуть в прошлое — «сложную, запутанную сеть, которую трудно распутать и трудно даже всю целиком охватить взором», Джавахарлал предостерегает ее от того, чтобы воспринимать историю других стран и народов как нечто менее достойное внимания и изучения, чем история собственной страны. «История, — пишет он Индире, — не является просто летописью деяний великих мужей, королей, императоров и им подобных... Подлинная история должна заниматься не отдельными личностями, которые появляются время от времени, а людьми, которые составляют нацию, работают и своим трудом создают предметы первой необходимости и предметы роскоши, людьми, которые тысячами различных способов влияют друг на друга и взаимодействуют друг с другом».