Нереальное приключение

Но Бакро недовольно качает головой:

— В этом мире существует много такого, что мы и представить себе не можем. Не стоит также недооценивать рассказы о феях, эльфах, гномах и других волшебных существах, равно как и о Первых Людях, которые могут превращаться в животных. Не нужно торопиться с выводами.

— Но мне как-то трудно поверить в их существование.

— Это мне говорит малявка, принадлежащая — напомнить тебе? — к тому самому племени, которое произошло от птиц, а потом…

— Знаю, знаю, — отмахиваюсь я. — Потом они потеряли крылья, потому что растолстели и стали ужасно ленивыми. Наше птичье происхождение объясняет, почему у нас такие легкие кости, почему мы незаметно проникаем в мир верзил и отлично в нем ориентируемся. Поверь, я прослушала немало лекций на данную тему. У меня даже есть футболка, на которой малявка нарисован рядом с птицей. Это все понятно, но как можно верить в существование фей, сирен, эльфов и так далее?

— А почему бы и нет?

— Как я полагаю, тебе посчастливилось встречаться с ними, да?

Бакро неопределенно пожимает плечами:

— Да, мне приходилось видеть такое, что не поддается никакому логическому объяснению, — признается он. — Кроме того, мне попадались на жизненном пути люди и звери, которые в действительности представляли собой нечто большее, чем казались. Внешность обманчива.

Я бросаю быстрый взгляд на Рози.

— Жаль, что она не умеет разговаривать, — вздыхаю я. — Тогда мы смогли бы объяснить ей, что поездка верхом на ее спине означала бы только дружескую помощь. Никто ее при этом унижать или обижать не собирается. Это не порабощение и не каторга. А нам бы это очень пригодилось. Ну, что ей стоит прокатить нас?

— А вдруг она все прекрасно понимает, — отвечает Бакро, — но предпочитает не помогать нам именно таким образом?

— Но она тебе обязана. Она твоя должница, ведь ты подарил ей свободу и избавил от жестоких хозяев.

— Нет, — мотает головой Бакро. — На моем месте так поступил бы каждый. Вернее, так долженбыл бы поступить каждый, кто столкнулся с несправедливостью. Вот почему она мне ничего не должна.

Когда до меня доходит смысл его объяснений, я начинаю чувствовать себя неуютно из-за того, что вообще подняла эту тему. Чтобы избавиться от неловкости, я напоминаю ему:

— Ты, кажется, собирался рассказать историю про моего дядюшку.

— Про Ласло и Джоджи Вуд — твоих отца и дядю. — Он замолкает на секунду, и я киваю, давая понять, что знаю, о ком он говорит. — Они осиротели очень рано, а потому выросли диковатыми. Когда умерли их родители, малышей взяла к себе пожилая тетушка, сестра бабушки по материнской линии из рода Ловелл. Но они прожили у нее недолго. Если не ошибаюсь, она была чересчур строга с ними. Она жила в одном и том же месте и никуда не переезжала. Что же касается путешественников и лесничих, то она не имела к ним ни интереса, ни уважения.

— Вот-вот, этим-то все и закончилось. По крайней мере, что касается моих родителей, — киваю я, вспоминая, какие они нудные обыватели.

— Я думаю, что ты могла бы проявить чуточку терпения и относиться к их привычкам с юмором.

— Легко говорить! Сам бы попробовал пожить с такими родителями.

Бакро улыбается:

— Нет уж, спасибо большое.

— Так что же там произошло? — я возвращаю его к прерванному рассказу. — Почему мой отец так резко изменился?

— Причина банальная. Несчастный случай. Кстати, твой отец был настоящим храбрецом по сравнению со своим братцем. В те далекие дни он был готов отправиться в любое путешествие, полное риска и неизвестности. Вот какой он был, Ласло Вуд. Про его приключения можно написать целую книгу. А в какие только истории он не вляпывался! Джоджи, конечно, в смелости тоже нельзя было отказать, но, когда дело доходило до неоправданного риска, он проявлял благоразумие и осторожность. Как-то раз они познакомились с одним малявкой по имени Ренни Катер и стали дружить втроем. Эта веселая компания одно время обладала кукольной мебелью, шиковала и жила тем, что ремонтировала предметы быта для домовитых.

— И все же мне трудно поверить в то, что ты рассказываешь, — признаюсь я.

Бакро бросает на меня недовольный взгляд.

— Молчу-молчу, — тут же добавляю я. — Уже и сказать ничего нельзя… Продолжай, пожалуйста.

— Спасибо за разрешение.

Я устраиваюсь поудобнее на соломенном ложе, положив локти на его жестковатую поверхность, и слушаю увлекательный рассказ.

* * *