Непробиваемый

Тот, что прозвучал громче всех предыдущих. Тот, что навсегда останется в моей голове. Сотрёт иное. Тот, что оставил в лёгких новый осадок пороха. Как и на руках. Моих. Их и без того пронизывало дрожью. Неудивительно, что пистолет выпал.

Этот грохот я едва ли услышала…

И оказалась на полу вслед за оружием, которое использовала.

Не промахнулась.

Каким-то грёбаным чудом!

– Ярослав…

Себя тоже не слышала. Да и вовсе не уверена, что произнесла его имя вслух. В голове воцарился настоящий апокалипсис. Словно весь мир сгорал и превращался в безжизненное пепелище, пока один брат склонялся над другим, зажимая кровоточащую рану на груди подобранным неподалёку полотенцем.

– Идиот. Какой же ты идиот, – причитал Ярослав попутно.

– Просто съеб*сь уже и дай мне сдохнуть… – закашлялся собственной кровью Игнат.

– Ага, как только, так сразу, – нисколько не проникся Ярослав его посылом. – Я тебе ещё наследство должен, забыл?

– Иди… – новый приступ кашля не дал Игнату договорить.

– На хер, я помню, – закончил младший за старшего. – И непременно пойду. Потом. Когда ты… – закончил совсем тихо, тряхнув головой в попытке самому остаться в сознании.

Вышло слабо. К тому же, в кухню вбежали трое неизвестных мужчин, один из них и уложил его на пол рядом с Игнатом. Едва ли больше времени понадобилось мне на то, чтобы последовать их примеру, снова рухнув на колени, но теперь уже рядом с ним.

– Эй, куколка, только не говори, что реветь собралась из-за такой ерунды, – улыбнулся Ярослав через силу, тяжело дыша, протянув ко мне руку.

Вцепилась в неё, как утопающий за спасательный круг. Реальность перед глазами снова плыла, а тошнота, подкатывающая к горлу, становилась всё явнее и явнее.

– Я люблю тебя, – прошептала с горечью. – Очень люблю тебя. Слышишь?

Прости.

– Слышу, – прошептал он. – И тоже… больше моря… люблю… – последнее, что услышала от него.

Глаза цвета индиго закрылись. Как и у Игната.

Эпилог

Ярослав

За окном лил ливень. Крупные капли барабанили по стеклу и карнизу, создавая свою размеренную мелодию, под которую очень скоро заснула моя полуторагодовалая малышка. Поцеловал её в светловолосую макушку и аккуратно уложил в кроватку, накрыв розовым пледом с рисунком божьих коровок. Погладил дочь по щеке, улыбнувшись, когда она слегка поморщилась и перевернулась с бока на живот. Вновь поправил плед и бесшумно покинул спальню.

Коридоры усадьбы освещал приглушённый свет, а шаги скрадывала ковровая дорожка. И как всегда, когда я пребывал в одиночестве в этом месте, на меня накатывали воспоминания: детства, юности и последние дни нашего с Игнатом общения. Прошло довольно много времени, но легче не становилось. Фирму я так и не продал. Продолжил семейное дело. Фактически поднял с колен. В память о брате. И всё думал, что будь я внимательней к нему, рядом с ним, ничего этого бы не случилось. Он бы не затаил обиду на меня за то, что я уехал и бросил его, не стал тем, кем стал, не подвёл бы всю компанию к грани банкротства, и лишь для того, чтобы провернуть свои финансовые махинации, в обход оставленной нашим дедом дарственной. Нет, я не винил себя в прямом смысле, но меня не отпускало ощущение предательства по отношению к Игнату. Оставалось надеяться, что там, где бы он сейчас ни был, ему хорошо.

Впрочем, о том я размышлял недолго. Ровно до момента, когда внизу хлопнула входная дверь. Почти вприпрыжку добрался до первого этажа, где у двери отряхивалась от капель дождя Василиса. Вмиг заключил её в свои объятия.

– Как слетала? Как Полина?

Девочка по итогу решила продолжить учёбу во Франции. Это и не удивительно, учитывая, что она привыкла к иной системе образования, да и друзья у неё тоже все там. Поэтому, когда, перебрав несколько вариантов русскоязычных школ, она попросилась обратно, удерживать и переубеждать её мы с Василисой не стали. Правда, теперь моей супруге приходилось снова разрываться на две страны. Особенно, после рождения дочери. А мне – между хорьками и ребёнком.

– Ммм… и тебе привет, мужчина, по которому я безумно соскучилась, – усмехнулась Василиса, тоже обнимая меня. – Всё хорошо. Я же тебе семьдесят сообщений по этому поводу уже отправила, – хмыкнула, лукаво прищурившись. – Что, маловато?

– Угу, лучше в следующий раз пиши каждую минуту, – отшутился, целуя её в макушку. – Хотя я и тогда не уверен, что не буду скучать и волноваться, – отстранился и принялся помогать ей раздеваться. – Как перелёт прошёл?

– Об этом я тебе, между прочим, тоже писала. В тех же семидесяти сообщениях, да-да, – обернулась ко мне.

– Кажется, мы уже выяснили, что этого мало, чтобы меня успокоить, – парировал невозмутимым тоном. – К тому же, я и не о тебе беспокоился, – поддел, опускаясь перед ней на колени и прижимаясь щекой к уже приличного размера животику. – Правда же, сын?

Ответом мне стал нехилый удар ножкой прямо в скулу.

– Я всегда знала, что ты меня просто используешь! – закатила глаза с задорным смехом девушка.

Её словам вторил новый удар.