Непристойные предложения

Однако при виде себя в зеркале Мэри Энн снова вспомнила последнюю встречу с Гигио. Она покраснела и едва не вызвала телепортер, чтобы вернуться в комнату миссис Бракс. Нет, она не может… это их единственный шанс покинуть этот мир и вернуться в свой собственный. Но все равно, черт бы побрал Гигио Раблина! Черт бы его побрал!

Желтый квадрат в стене расширился, пол внес Мэри Энн в личный кабинет Раблина и замер. Она огляделась, кивнув при виде знакомой обстановки.

Вот стол Гигио, если можно назвать эту странную, мурлычущую штуку столом. Вот необычный ерзающий диван, который…

У Мэри Энн перехватило дыхание. На диване лежала молодая женщина, одна из этих жутких бритоголовых.

– Простите, – выпалила Мэри Энн. – Я понятия не имела… я не хотела…

– Все в порядке, – ответила женщина, не отрывая глаз от потолка. – Вы не помешали. Я сама на минутку забежала к Гигио. Присаживайтесь.

Словно услышав намек, участок пола за спиной Мэри Энн поднялся, а потом, когда она уселась, опустился на удобную высоту.

– Вы, должно быть, та девица из двадцатого века… – Молодая женщина помедлила и быстро исправилась: – Гостья, с которой Гигио встречался в последнее время. Меня зовут Флурит. Я всего лишь старая школьная подруга, еще из Третьей группы ответственности.

Мэри Энн чопорно кивнуда.

– Очень мило. Меня зовут Мэри Энн Картингтон. И если я чем-то… я всего лишь заглянула, чтобы…

– Я же сказала, что все в порядке. Мы с Гигио ничего друг для друга не значим. Работа во Временном посольстве притупила его вкус к обычным женщинам – ему подавай атавизмы или предшественников. В общем, анахронизмы. А я готовлюсь к трансформации – главной трансформации, – так что с моей стороны особых чувств сейчас ждать тоже не приходится. Удовлетворены? Надеюсь на это. Здравствуйте, Мэри Энн.

Флурит несколько раз согнула руку в локте – Мэри Энн с пренебрежением узнала в этом жесте стандартное приветствие. Что за женщины! Будто мужчины, хвалящиеся мускулами. И никакого вежливого взгляда на собеседника!

– Потолок сказал, – неуверенно начала она, – Гиг… мистер Раблин сейчас не в размере. Это означает, что его нет на месте?

Лысая девушка кивнула.

– В некотором смысле. Он в этой комнате, но слишком маленький, чтобы с ним беседовать. Сейчас размер Гиги составляет… дайте подумать, какие установки он называл? Ах да, тридцать пять микрон. Он в капле воды в поле зрения микроскопа, что стоит слева от вас.

Мэри Энн развернулась и уставилась на сферический черный предмет на столе у стены. Не считая двух окуляров на его поверхности, он имел мало общего с изображениями микроскопов, которые она видела в журналах.

– Т-там? Что он там делает?

– Отправился на микроохоту. Ты должна знать своего Гигио. Неисправимый романтик. Кто в наши дни занимается микроохотой? Тем более в культуре кишечных амеб! Его удалой душе нравится убивать этих тварей вручную, вместо того чтобы воспользоваться обычной психо— или даже химиотерапией. Пора повзрослеть, Гигио, сказала я ему, это игры для детей, причем из Четвертой группы ответственности. Само собой, это задело его гордость, и он заявил, что отправляется на пятнадцатиминутную фиксацию. Пятнадцатиминутную фиксацию! Услышав это, я решила прийти и понаблюдать за схваткой, на всякий случай.

– Чем… опасна пятнадцатиминутная фиксация? – спросила Мэри Энн с каменным лицом – она по-прежнему размышляла о фразе «ты должна знать своего Гигио». Еще одна особенность, которая ей не нравилась в этом мире: вопреки всем их разговорам о частной жизни и священных правах личности, люди вроде Гигио не задумываясь рассказывали самые интимные вещи об одних людях… другим людям.

– Сама догадайся. Гигио установил свой размер на тридцать пять микрон. Тридцать пять микрон – это примерно вдвое больше обычных кишечных паразитов, с которыми ему придется сражаться, амеб вроде Endolimax nana, Iodamoeba butschlii и Dientamoeba fragilis. Но что, если он столкнется с толпой Entamoeba coli, не говоря уже о нашей тропической дизентерийной подруге, Entamoeba hystolytica? Что тогда?

– Что тогда? – повторила блондинка. Она понятия не имела. В Сан-Франциско таких проблем не бывает.

– Неприятности, вот что. Серьезные неприятности. Coli может размером сравняться с ним, а hystolyticae вырастают еще крупнее. Тридцать шесть, тридцать семь микрон, если не больше. Как тебе известно, самый главный фактор микроохоты – размер. Особенно когда тебе хватает глупости вооружиться одним мечом и не взять с собой автоматическое оружие даже в качестве подстраховки. Если при таких обстоятельствах ты фиксируешь свой размер, чтобы самому не иметь возможности выбраться – и чтобы никто не мог тебя вытащить, – на целых пятнадцать минут, то напрашиваешься на неприятности. И именно их наш мальчик и получил!

– Правда? То есть все плохо?

Флурит махнула в сторону микроскопа.