Непристойные предложения

– Послушайте, друг мой, – мягко сказал он, – и постарайтесь понять. Если бы Уинтроп попытался что-то сотворить с вами, его бы остановили. Не вмешавшись в его поступки напрямую, а убрав вас из его окружения. Для того чтобы мы могли оказать даже столь ограниченное воздействие, он должен что-то совершить. Деяние, нарушающее ваши права как индивидуума. Однако Уинтропа обвиняют в нежелании действовать. Он отказывается возвращаться с вами. Что ж. Он имеет право отказаться делать что-либо со своим телом и разумом. Соглашение две тысячи триста четырнадцатого года недвусмысленно покрывает эту ситуацию. Хотите, чтобы я процитировал соответствующий параграф?

– Нет, я не хочу, чтобы вы цитировали соответствующий параграф. То есть вы пытаетесь сказать, что никто ничего не может сделать? Уинтроп может не дать всем нам вернуться в наше время, но ни вы, ни мы ничего не можем сделать по этому поводу. Дивное замечание.

– Интересная фраза, – заметил мистер Сторку. – Если бы в вашей группе был этимолог или лингвист, я бы с удовольствием обсудил ее с ним. Однако ваш вывод, по крайней мере, касательно данной ситуации, по существу верен. Вы можете сделать только одно: попытаться убедить Уинтропа. До последней секунды перед назначенным переносом это возможное решение.

Мистер Мид одернул слишком эмоциональные лацканы своего пиджака.

– А если мы не справимся, значит, нам не повезло? Мы не можем взять его за шиворот и… и…

– Боюсь, что нет. Государственная машина или синтетический государственный чиновник появится и освободит его. Не причинив вам никакого вреда, сами понимаете.

– Разумеется. Никакого вреда, – мрачно ответил мистер Мид. – Нам всего лишь придется застрять этой психушке до конца наших дней, без всяких «если», «и» или «но».

Мистер Сторку явно обиделся.

– Да ладно вам, друг мой, уверен, здесь не так уж плохо! Возможно, наш мир сильно отличается от вашей культуры, а его артефакты и философия кажутся вам неуютно чужеродными, но, конечно же, есть и преимущества. Лишившись семьи, коллег и опыта, вы приобретете новое и удивительное. Ваш Уинтроп это понял – он почти каждый день бывает на Стадионе паники или Поле крика, за прошедшие десять дней я как минимум трижды встречал его на семинарах и салонах, а Бюро домашних приспособлений Департамента внутренней экономики докладывало мне, что он стабильный, активный и крайне целеустремленный потребитель. Раз он может заставить себя делать это…

– Разумеется, ведь ему достаются все эти устройства, – фыркнул мистер Мид. – И за них не нужно платить. Чего еще желать ленивому бездарю вроде него? Что за мир… га-а-а!

– Я только хочу сказать, – спокойно продолжил мистер Сторку, – что у, хм, «застревания в этой психушке», как вы весьма образно выразились, есть свои положительные стороны. И поскольку вероятность этого весьма велика, было бы логично, если бы вы начали изучать эти положительные стороны более решительно, а не прятались в обществе друг друга и тех анахронизмов двадцатого века, которые вам удалось воспроизвести.

– У нас есть… все, что нам нужно. А сейчас мы все хотим вернуться домой, к нормальной жизни, для которой родились. Получается, что никто и ничто не поможет нам с Уинтропом?

Мистер Сторку вызвал телепортер и поднял руку, чтобы задержать огромный цилиндр в воздухе.

– Ну, это весьма общее утверждение. Я бы не стал так говорить, самолично не разобравшись в вопросе. Вполне возможно, что кто-то где-то во Вселенной сможет помочь вам, если узнает о проблеме и заинтересуется ею. Это весьма большая, густонаселенная Вселенная. Определенно могу сказать лишь одно: Госдепартамент вам помочь не в состоянии.

Мистер Мид впился ногтями в ладони и так сильно стиснул зубы, что почувствовал, как крошится верхний слой эмали.

– Не могли бы вы, – наконец очень медленно произнес он, – проявить чуть большую конкретность в том, куда нам обратиться за помощью? У нас осталось меньше двух часов – и за это время мы не сможем охватить большую часть Вселенной.