Непристойные отношения

— Нет, она не здесь, — выходит немного грубо. — Да и мне, собственно, все равно.

— Серьезно? Мне казалось, что ты ее еще любишь, — невинно хлопает чуть подкрашенными ресницами. — Ну, ты же женился на мне ради того, чтобы ее позлить. А злить того, к кому чувства остыли как-то нерезонно. Разве нет?

Ее губы накрашены розовым блеском и не смотря на то, что несет она раздражающую слух ерунду, я хочу ее поцеловать. Но не целую, потому что… это она. Не могу. Нет, теоретически, физически и практически могу, конечно, и ей это наверняка понравится, но… почему-то я не хочу выглядеть в ее глазах помешанным на сексе извращенцем. Ну я же не Дэн, в конце концов.

* * *

Всю дорогу до дома мы едем молча. Я заранее заказал такси, хотя мог бы запросто сесть за руль — после тех двух стаканов пить я больше не стал.

Не потому что маленькая девочка пригрозила пальцем, а потому что после развода я реально стал много пить. Не в хлам, а так… немного коньяка, чтобы расслабиться после тяжелого трудового дня; в ресторане, под пышащий ароматным паром омара; на фуршете, после монотонных переговоров с коллегами… Повод есть всегда, только вот почему-то я об этом не задумывался раньше. А теперь… Короче, пора притормозить.

А еще в спортзал бы обратно вернуться… Сколько я там не был? Месяца два? Три?

Когда приезжаем домой, Юна сразу скрывается в ванной и выходит через полчаса — с мокрыми волосами и обернутая в полотенце…

— Ой, ты здесь, — тушуется, затягивая узел потуже.

Да, я здесь. Она ушла, а я сел в любимое кресло подумать, так и посидел в гостиной во всей праздничной амуниции — пиджак, галстук, все дела.

Ловлю ее взгляд — она смотрит на содержимое моей бутылки.

— Это не алкоголь, — приподнимаю та́ру. — Видишь — «Буратино». Обожаю такой лимонад! Кому сказать, не поверят.

— Ой, мой папа его в детстве пил. Я на фотографиях видела с похожей бутылкой.

Ключевое слово «в детстве». Да что сегодня за день-то такой!

— Я пойду к себе, хорошо? — чуть смущенно. — Утром рано на новую работу.

— Юна, — окликаю. Она оборачивается. Свежее, молодое, еще не испорченное всяческой химической дрянью личико… — А ты бы вышла за меня просто так?

— В каком это смысле?

— Ну, если бы не твой парень и не наш уговор. Если бы по-настоящему? Чувства, все дела. Ты смогла бы меня полюбить?

Она задумывается на какие-то секунды, и ее ответ я жду даже больше, чем ждал свои первые шесть нолей на счете.

— Вряд ли, — выносит вердикт. — Не потому, что вы плохой или совсем мне не нравитесь. Просто мне кажется, что не ваше это — любить. Вы слишком… свободный для чего-то серьезного. А мне нужно, чтобы любила не только я, но и меня, — и уходит, оставляя меня офигевать в полном одиночестве. Старого тридцатитрехлетнего мудака с бутылкой советского лимонада в руках.

Глава 20

— Я понял… Ты хочешь… себе… нового… компаньона и поэтому… загоняешь меня… сейчас… в гроб, — прерывисто дыша, выплевывает Денис, преодолевая уже шестой километр на беговой дорожке.

Его майка-борцовка насквозь пропиталась по́том — хоть выжимай, впрочем, как и моя. Ведь я бегу уже восьмой.

— Для этого я бы просто… отпустил тебя на месяц в отпуск куда-нибудь в Тай… ты бы… сам себя туда загнал. С твоим-то ритмом жизни, — чуть уменьшаю скорость и, не прекращая перебирать ногами, беру с подставки бутылку воды.

Глотки проходятся по пересохшему горлу наждачной бумагой, мышцы на ногах забились и уже болят, страшно представить, что будет завтра. Но чувствую я себя как никогда отлично. Уставшим как черт, но довольным.

— А чего это ты вдруг, Штормище, в спорт… подался. А? — пыхтит. — Хочешь соответствовать… молодой жене? Видел я ваши фотки со вчерашнего приема у Шелеста… Выглядит она, конечно, отпад. Не чета тебе, потрепанному кошаку, — смахивает со лба капли пота.

— Не хочу в тридцать три выглядеть как ты. Поэтому и подался. Тебе это, — киваю, — пузло́ по коленям не долбит?

— Долбит, но не пузло. Не оно, брат, — ржет, а потом, снова смахнув со лба пот, показывает движением бровей на соседнюю со мной дорожку.

Знаю я, что он там узрел: жгучая брюнетка в белых блестящих лосинах делает вид, что поглощена пробежкой, а сама же бросает то на меня, то на Дэна любопытные взгляды охотницы. Я таких за километр вижу. Впрочем, как и Денис.

— Какая, да? — кивает, облапывая сальным взглядом соседку, а не увидев с моей стороны поддержки, скисает. — Скучный ты, Шторм. Я бы вот за тебя не вышел.

— Хоть одна хорошая новость за сегодняшний день.

Хотя нет, день сегодня с самого утра задался. Приятно проснуться и увидеть на своем кухонном столе сырники. Настоящие домашние сырники! И записку «С добрым утром». Самой Ю дома не было, не знаю, куда она так рано ушла, наверное, на новую работу, но даже просто знать, что кто-то позаботился и приготовил тебе завтрак — чертовски приятно. Бывшая ни разу ничего мне не готовила.

Ловлю себя на мысли, что вообще не вспоминал сегодня об Ирине, а вот о Юне…